— Хорошо. Вы нам покажете кабинеты этих начальников, а мы для них что-нибудь придумаем.
— Не надо ничего придумывать, а мы заставим их петь уже знакомую нам песенку. И хорошо бы, если бы вы доверили мне включить рычажок.
— Согласен, а пока мы летим, я покажу вам эти рычажки.
Юрий Иванович воодушевился:
— А вот это будет здорово!
Драгана прибавила скорости, и через несколько минут Пентагон, раскинув свои крылья, как чёрный паук, очутился у них под самолётом. Фёдор хотел было взять в руки пульт управления, но Драгана сама подводила машину в нужное место. И Фёдор сказал:
— Потуши скорость совсем, а вы, Юрий Иванович, укажите окна кабинетов.
Юрий Иванович взял в руки «мобильник» и в знакомой всем путинской манере стал говорить:
— Алоис, это ты? Ну, здравствуй! Я Готлиб. Твоё задание выполнил и хотел бы тебе доложить.
Алоис откинулся на спинку кресла, оглядывал кабинет, таращил во все стороны глаза.
— Алоис, ты меня не узнал? Я Готлиб… тот самый, которого ты частенько называешь поросёнком. На корабле я был и академика Светова видел. Скажу вам по чести, хороший старик, не чета вам. Он знал, кто меня послал, и вот… посоветовал надрать тебе уши.
Генерал озирался:
— Что за чертовщина завелась у меня в кабинете?..
Он размашисто прошёлся от стола до двери, и ещё раз, ещё… затем весь сжался, сник, — вспомнил чьи-то рассказы о проделках русского парня с далёкого острова Кергелен. Пролепетал:
— Но, может, ты Вася с Кергелена?
— Какая тебе разница, Вася я или Готлиб, важно другое: ты сильно прокололся, Алоис! Подложил свинью Пентагону и даже самому малохольному Бушу. Твоего ягнёнка Путина изловила советская разведка и доставила к настоящему Путину, а тот позвонил Бушу, и теперь ты можешь вообразить, какая заварится каша. Ты глуп, Алоис, но это ещё полбеды; тебя подозревают в работе на Массад, а Массад, сам знаешь, завязан тугим узлом с разведкой российской. По сути это одно и то же. И там евреи, и там они же. Ты теперь смекаешь, в какую лужу ты вляпался? А?..
И кабинет Алоиса, и сам Алоис, как на телевизионном экране, проектировались на стене затемнённой кабины «Пчёлки». И Драгана, и все пассажиры наблюдали за каждым движением хозяина кабинета. И это было чрезвычайно интересное зрелище. Алоис, генерал со многими звёздами, то поднимался в кресле, то падал и до белизны в пальцах сжимал подлокотники. А то он всей своей массивной тушей вжимался в кресло, лепетал толстыми мокрыми губами:
— Вася, ты где? Здесь, у меня, ты невидимка, чёрт бы тебя побрал! Что ты хочешь со мной сотворить?.. Я слышал, ты чем-то тяжёлым бьёшь по ноге и нога становится ватной. У нас был генерал, которого ты ударил. Он после этого не ходил, а прыгал, как лягушка, и одной ногой как-то звонко шлёпал по паркету. Генерала уволили и запретили показываться в Пентагоне. Вася, пощади! Я молодой, мне ещё далеко до пенсии.