На складе все по-прежнему: мешки, наложенные друг на друга в три человеческих роста, – Звонарев наконец-то проверил – мука; бетонный холодный пол; гудящие кондиционеры под потолком… Капитан скосил глаза на пятна, которые оттирал Коля-пленник, – высохшие, они почти слились со шлакоблочной стеной, выделяясь разве что контурами.
В конторке беззвучно работал маленький телевизор, стоял продавленный диван и стол, накрытый клеенкой в цветочек. На полу кипел, выбрасывая струйку пара, электрический чайник. Два незнакомых бойца, отложив в сторону короткие автоматы, по очереди кидали кубики – играли в нарды. Завидев гостей, закрыли доску и вышли.
– Давай, пиши, – Харон по-хозяйски уселся на диван, пристроив рядом сумку с винтовкой.
– Что писать? – капитан вытащил телефон, включил. – Свой номер?
– Номер и так определится. Напиши, что это ты и готов разговаривать.
Звонарев так и сделал; пискнув, монохромный экран показал «сообщение отправлено». Капитан сел рядом с Димкой:
– Наверное, долго ждать.
– Будем надеяться, что нет. За последние три часа аппарат включали трижды, – ответил Харон, как о чем-то постороннем.
– Ты отслеживаешь?
– Конечно, – Димка пожал плечами. – Но место определить не удается – телефон работает три минуты и выключается.
– Ждут…
– Как позвонят, выясним точку и двинемся. Правда, не знаем, кого ищем…
– Бабу, средних лет, ухоженную… – Капитан понимал, насколько мало примет: каждая третья прохожая.
Харон промолчал. Закинув ноги на стул (тот самый, обычный, к которому пристегнули Звонарева и Колю), он уставился в немой телевизор.
Звонок нарушил тишину конторки через два часа. Звонарев с Димкой переглянулись.
– Номер не определен! – буркнул капитан.
– Не страшно. Потяни время! – Харон вытащил свой сотовый и выбежал из помещения.
– Слушаю, – Звонарев постарался говорить спокойно.
– Здравствуйте, Александр Михайлович, – голос звучал механически ровно. – Спасибо, что нашли время позвонить.
– У меня был выбор?
– Выбор всегда есть, к концу нашего разговора вы убедитесь.
– С кем говорю?
– Думаете, отвечу? – Кажется, собеседник хмыкнул, но модулятор голоса – это был именно он – не позволил сказать наверняка. – Скажем так, я человек, желающий хорошо прожить остаток дней. В чем вы, товарищ капитан, сильно мешаете.
– Чем же? – он пытался уловить хоть тень интонации, но не мог даже сказать, с мужчиной говорит или женщиной.