Он принял Лиринну на руки, потом бережно передал её другому полицейскому.
— Отнеси девушку в комнату для арестованных женщин. Вызовите доктора, — приказал капрал.
— Слушаюсь, сэр, — щёлкнул каблуками коп.
— Это эльфийка, — отозвался один из обступивших нас полицейских. Он потрогал пульс девушки и безапелляционно заявил:
— И она дохлая.
Я заскрипел зубами, двинул ему в челюсть от всей широты души и тут же получил по голове чем-то массивным и очень тяжёлым. Настолько тяжёлым, что земля и небо поменялись местами, мир перевернулся, и я рухнул вниз, как подкошенный.
в которой мы попадаем в тюрьму, устраиваем небольшую заварушку в камере и отправляемся в морг.
Ведро ледяной воды, вылитой на голову, способно поднять даже мертвеца. Я вскочил, как ошпаренный, вернее как обмороженный, и стал дико озираться по сторонам. Взгляд сразу упёрся в детину с волосатой грудью, едва прикрытой драной майкой неопределённого цвета. Руки у него были толщиной с моё бедро. Он держал пустое ведро и скалил жёлтые, как янтарь, зубы.
— Что это было? — раздражённо спросил я.
Вопрос не остался без ответа.
— Будильник, — пояснил детина с ведром и заржал, как необъезженный конь.
Его смех поддержали ещё несколько типов, настолько мерзких, что их стоило бы показывать в цирке за большие деньги. Меня это разозлило, и я ляпнул первое, что пришло в голову:
— Я что, попал на аттракцион уродцев?
Лица мерзавцев мигом переменились. На морде окатившего меня водой детины, который явно был здесь за главного, появилось многообещающее выражение, сулившее в основном одни неприятности. В узких маленьких глазках ясно читался вынесенный приговор.
— Кажется, наш обмоченный красавчик не понял, с кем разговаривает, — пробасил детина и многозначительно хрустнул кулаками, каждый из которых был величиной с голову гнома.
— Нас не представили, — пожал плечами я. — Меня зовут Гэбрил, а у тебя есть имя или ты откликаешься на кличку, как животное?
В тот момент я не задумывался, какую реакцию это вызовет. Впрочем, меня легко понять, стоит только оказаться на моём месте.
Детина побагровел. Ещё немного, подумал я, и его хватит инфаркт.
— Меня так ещё никто не оскорблял, — взревел он.
Его свита отшатнулась и смотрела на меня, как смотрят на быка, отданного на заклание.
— Всё в этой жизни случается в первый раз, — философски заметил я.
Детина замолотил кулаками себе по груди. Странный способ снять напряжение.
Я взглянул на него и хмыкнул:
— Теперь ты ещё больше напоминаешь вонючую лохматую обезьяну. Твоё место на дереве, милейший, а не в обществе приличных людей. Впрочем, сброд, который тебя окружает, на людей похож не больше, чем ты.