Дворец Шара — огромное здание пятнадцатого века рядом с главными воротами Мдины — было реквизировано авиаторами под офицерское собрание эскадрилий, стоявших в Та-Куали, хотя Ральф воспринимал дворец как свою частную резиденцию.
Ральф, как обычно, вел себя с игривой беззаботностью. Он был высок, с копной песочных волос, которые летом выгорали до полной белизны. Он носил их длиннее, чем позволялось правилами, но те не слишком его занимали. Среди коллекции его пословиц и поговорок имелось высказывание, что «правила созданы для руководства умными и подчинения дураков», — эти строчки он с удовольствием цитировал своему начальству.
Начальство терпело такое отношение, потому что знало — способности Ральфа далеко превышают средний уровень. Кроме того, его присутствие отвечало важной цели. Дворец Шара был прекрасным зданием, но в его широких коридорах бродили привидения — призраки погибших пилотов. Койки освобождались с пугающей быстротой, и молодые летчики, которых доставляли сюда на замену, знали, что им предоставляется верный шанс пойти тем же путем, что прошли предыдущие хозяева коек. В свои двадцать девять лет Ральф был не самым старшим членом двести сорок девятой эскадрильи, но дольше всех числился в ее составе, и его присутствие вселяло в новичков надежду, что и им удастся выжить.
Отсутствие у Ральфа уважения к «машине», как он привык говорить, было не позой, а продуктом тяжелого опыта, начало которого было положено в первые дни пребывания на острове. Когда двенадцать «харрикейнов» для подкрепления снялись с авианосца «Аргус», Ральф оказался в той четверке, которой удалось приземлиться. Остальные окончили свой путь в безжалостных водах Средиземного моря, потому что кто-то где-то не рассчитал надлежащим образом параметры их полета, чтобы они в безопасности добрались до Мальты. Ральф на последних каплях горючего перевалил скалы Дингли и спланировал к Луге, неся на борту погибший экипаж. В тот день он потерял лучшего друга, да и затем потерял много друзей из-за «идиотской некомпетентности операторов этой машины».
Тупое соблюдение требований не было ему свойственно; его доверие требовалось заслужить. Ральф мог бы коротко подстричь волосы, если бы приказ поступил от кого-то, кто пользовался его уважением. Обрести свободу действий помогала его репутация. При десяти точно сбитых и шести «предположительно» записанных на его имя вражеских самолетах он был одним из немногих асов на острове, хотя весьма небрежно вел журнал боевых действий.
Инцидент произошел прошлым летом, когда Ральф выздоравливал в лагере отдыха пилотов после несчастного случая у залива Сан-Пауль. Застигнутый над Корми шумной компанией «сто девятых», он был вынужден буквально шлепнуться на поле, что на Мальте было почти невозможно без опасения врезаться в каменную стену.