— Все они будут расстреляны?
— Да, если в течение суток убийца не отдаст себя в руки гестапо или полевой жандармерии.
— И часто убийцы приходят к вам?
— Был один случай, да и тот… — Ваден недовольно скривился и продолжил: — Пришел отец одного из заложников и сказал, что это он убил солдата. Но объяснить, как все произошло, не смог. Заложников отпустили, а отца с сыном расстреляли.
— Курт, вам не было жаль их? — неожиданно спросила Миллер.
— Эльза, игра не по правилам! — Ваден ошеломленно смотрел на нее.
— Почему, Курт?
— Я ведь ваш родственник и проверять меня не надо.
— Вы решили, что я вас проверяю? Не верите, что мне жаль этих французов?
— Я очень хорошо знаю, как вы расправились со штрафниками. Поэтому ваша жалость к французским заложникам настораживает.
— Но разве не должны у нас вызывать героические поступки других народов восхищение? — не сдавалась Эльза.
— Я не верю ни в жалость, ни в восхищение со стороны оберст-лейтенанта абвера.
— Наверное, вы, Курт, правы, — согласилась Миллер. — Заходи ко мне почаще, Курт, — перешла на «ты» Эльза. — Я буду рада видеть тебя.
Они тепло попрощались, довольные друг другом.
Эльза выглянула в окно. Слева виднелась площадь Де-ла-Маделен с высоким собором в центре. Туда на большой скорости подъехали два грузовика с эсэсовцами. Как только машины остановились, солдаты спрыгнули на землю и стали полукольцом у входа в собор. Два гестаповских офицера и отделение автоматчиков вошли в помещение. Богослужение было прервано.
Спустя несколько минут начали выходить люди. Четыре эсэсовца, стоявшие у входа, проверяли документы. Не обнаружив ничего подозрительного, возвращали владельцам аусвайсы.
Но вот документ протянул молодой высокий француз, одетый в вельветовую куртку и черные брюки. Солдат развернул документ и что-то резко сказал парню, тот отрицательно замотал головой. К ним приблизился офицер гестапо, взял документ из рук солдата, просмотрел его и подал команду двум эсэсовцам, находившимся рядом. Те направили на парня автоматы и отвели его в сторону.
Было очевидно, что гестаповцы кого-то ищут. Минут пятнадцать длилась проверка документов, за это время еще два француза разделили участь парня.
Вдруг на крыльце появился капитан Ганидек, он тоже предъявил офицеру документ. Тот мельком взглянул и приложил руку к козырьку фуражки, давая понять капитану, что его не задерживают. Но Ганидек не спешил отходить от гестаповца, он стал что-то доказывать немцу, указывая рукой на парня в вельветовой куртке. Офицер гестапо подозвал его к себе и снова проверил аусвайс. Что-то заметил себе в записной книжке и отпустил француза. Тот быстро пересек площадь и скрылся за поворотом.