— Люблю тебя за скромность. Я разговаривал по телефону с Максом, он нахвалиться не может твоей выдержкой, твоей смелостью.
— Господин Макс преувеличивает…
— Он не из тех людей, кто по любому поводу восхищается, скорее — наоборот.
— Господин Макс принял все так близко к сердцу только потому, что ему грозила опасность.
— Эльза, ты слишком скромна… Скажи, как вел себя Макс, когда его схватили англичане?
— Он держался, как настоящий мужчина.
— Ладно, Бог с ним… Давай вместе поужинаем, — предложил Штольц.
Он вызвал секретаря и отдал ему распоряжение. Тот не заставил долго ждать, и спустя несколько минут на столе у оберфюрера стояла бутылка вина и всевозможные яства.
— Садись поближе, — пригласил Штольц Эльзу, наливая вино в высокие бокалы.
Миллер понимала, что ее шеф организовал этот ужин совсем не в честь ее приезда и успеха в Швеции. Здесь кроется что-то иное. И она была уверена, что за ужином он скажет ей все.
— За что будем пить, фрау оберштурмбанфюрер? — улыбнулся Штольц, вопрошающе глядя на Эльзу.
— За здоровье фюрера, господин оберфюрер.
Штольц поморщился:
— За здоровье фюрера уже столько выпито, что сегодня можно обойтись и без этого тоста.
Миллер, не задумываясь, предложила:
— Тогда — за победу…
Оберфюрер нахмурился, поднялся с кресла, долго расхаживал по кабинету, затем, остановившись у окна, заговорил:
— Это нереальный тост, Эльза.
— Вы не верите в победу, господин оберфюрер? — удивленно произнесла Миллер.
Штольц неожиданно жестко ответил:
— Верю. Но в победу русских, а за это пить не желаю.
Эльза помолчала, оценивая сказанное шефом. Пытаясь поднять его настроение, сказала:
— В таком случае, выпьем за ваше здоровье, господин оберфюрер.
— Тост хороший, но преждевременный. Давай лучше выпьем с тобой за то, чтобы мы выжили в этом аду.
Они молча выпили по бокалу вина. Ужин по тем временам был королевским. Буженина, баночка красной икры, копченая колбаса, масло, апельсины и печенье. Белый хлеб был нарезан тоненькими ломтиками. Эльза намазала один ломтик маслом, сверху — слой икры, взяла буженину. Она почувствовала, как вино ударило ей в голову, и решила хорошенько закусить, чтобы не опьянеть.
Штольц, глядя на нее, улыбался.
— Обычно ты мало ела, еще меньше пила.
— Времена меняются, господин оберфюрер, меняются в привычки людей, их возможности. Трудно сказать, когда мне еще представится случай воспользоваться столь щедрым угощением. В нашей офицерской столовой выбора почти нет, что ни закажешь, более чем на час голод не утолишь.
Они мирно, дружески разговаривали, не касаясь вопросов службы. Наконец Эльза вытерла салфеткой губы и серьезно произнесла: