— Я слушаю вас, господин штурмбанфюрер. О чем вы хотели поговорить со мной?
— Видите ли, фрау гауптман, я до сих пор не могу прийти в себя после того неприятного случая.
— Это был не случай, а умышленное обвинение меня в измене.
— Все дело в том, что я верил «Дятлу»…
— Допустим, «Дятел» намеренно ввел вас в заблуждение, а не приходило ли вам в голову, что вся группа, отобранная вами и оберштурмбанфюрером Гейнцом, провалилась, а Гнатенко почему-то остался вне подозрений.
— Я думал над этим, но «Дятел» внедрен не так, как остальные, он был в числе заключенных.
— Допустим, он остался вне подозрения. Какую пользу принес СД ваш агент?
— Почти никакой.
— Почти, если не считать, что нашел в абвере русского шпиона в лице офицера с особыми полномочиями, не так ли? Почему он не сообщал вам о всех перемещениях партизанского отряда? — распалилась Эльза.
— «Дятел» объяснял это тем, что мог легко провалиться.
— Очень «умное» объяснение. Значит, если бы он вывел СД на партизан, то провалился бы, а принеся ложные показания, остался бы партизаном, которому доверяют?
— Нет, и в этом случае он не мог вернуться в отряд.
— Значит, он остался бы здесь, чтобы информировать обо всем партизан.
— Я понимаю, что допустил ошибку, поверив «Дятлу». Я клюнул на провокацию партизан.
— Скажите, Венкель, когда вы были в Берлине, вы не говорили Штольцу об этом, почему?
— Я хотел убедиться в правдивости слов Гнатенко.
— Мне кажется, причина совсем в другом, — сделав паузу, Миллер продолжила: — Если бы вы рассказали всю историю Штольцу, штандартенфюрер приказал бы немедленно убрать вас.
— Как убрать? — остановился от неожиданности штурмбанфюрер.
— Ликвидировать.
— Этого не может быть.
— Может. Вы нанесли личное оскорбление адмиралу своим недоверием ко мне, и Штольц не стал бы церемониться с вами.
— Но мое начальство подняло бы шум!
— Ваше начальство ни о чем и не догадывалось бы.
— Вы считаете, что можно безнаказанно ликвидировать офицера СД?
— А вы считаете, что можно безнаказанно оговорить офицера абвера с особыми полномочиями? — Эльзе надоел уже этот разговор.
— Фрау гауптман, давайте раз и навсегда забудем об этом недоразумении.
— Пройдет время и все забудется, но мы с вами больше никогда не будем друзьями.
— Очень сожалею.
— Я понимаю, Венкель, что все произошло только по вашей неопытности, — снисходительно молвила Эльза. — Будь на вашем месте Гейнц, он быстро разобрался бы во всем, и я никогда не узнала бы о том, что меня пытался оговорить и обвинить в предательстве его агент.
— Но я ведь тоже разобрался в ситуации и сам застрелил «Дятла»!