– Знаешь, мне только что сделали предложение получше этого.
– Получше? – протянула она. – Какое же?
– Поехать на войну в Шри-Ланку.
Она сжала губы, приготовившись дать резкий ответ, но я поднял руки, сдаваясь, и добавил:
– Я шучу, Карла. Не лезь в бутылку. Мне действительно сделали такое предложение, но я не знаю… Ну, ты понимаешь.
Она расслабилась и улыбнулась.
– Да. Я просто отвыкла от твоих шуточек.
– А почему ты решила пригласить меня сейчас?
– А почему бы нет?
– Это не ответ, Карла.
– О’кей, – вздохнула она, взглянув на меня, и опустила взгляд на песчаные узоры, которые плел морской бриз. – Наверное… Наверное, я хотела попробовать, не получится ли у нас что-нибудь вроде того, что было в Гоа.
– А как же… Джит? – спросил я, не поддаваясь на провокацию. – И как он относится к тому, что ты отправляешься на поиски Халеда?
– Мы живем каждый сам по себе, делаем, что хотим, и ездим, куда хотим.
– Довольно… беспечное заявление, – заметил я, с трудом подыскав слово, которое не звучало бы оскорбительно. – Дидье сказал, что Джит сделал тебе предложение.
– Ну да, – ответила она спокойно.
– И…?
– И что?
– И ты собираешься принять его предложение? Ты выйдешь за него?
– Думаю, выйду.
– Почему?
– А почему бы и нет?
– Ты повторяешься.
– Прости, – вздохнула она с усталой улыбкой. – Я действительно привыкла в последнее время совсем к другому обществу. Ты спрашиваешь, почему я выхожу за Джита? Он хороший парень, молодой, здоровый и богатый. Черт, я думаю, что потрачу его деньги с бóльшим толком, чем он.
– Иначе говоря, ты готова умереть от любви к нему.
Она засмеялась, но потом, внезапно посерьезнев, повернулась ко мне. Глаза ее в бледном лунном свете были как листья кувшинок после дождя; ее длинные волосы чернели как камни в лесной реке, и при прикосновении к ним казалось, что ты пропускаешь сквозь пальцы саму ночь; губы, мягкие, как лепестки камелии, были согреты секретным шепотом, а свет зажигал на них сверкающие звезды. Она была прекрасна. Я любил ее. Я все еще любил ее – сильно, упрямо, но в сердце у меня был холод. Та беспомощная, мечтательная любовь, которая воспаряла к небесам и проваливалась в бездну, прошла. И в этот миг… холодного обожания – наверное, так это следовало назвать – я почувствовал, что власть, которую она надо мной имела, тоже ушла в прошлое. Или даже больше, эта ее власть, ее сила перешла в меня, стала моей силой. Все козыри были у меня на руках. И мне захотелось узнать наконец всю правду. Я не был согласен безропотно принять, просто как данность, все, что было между нами. Я хотел знать все.