Весь свой публицистический дар архимандрит Дионисий и келарь Аврамий Палицын направлены на внушение необходимости быстрейшего избавления от внутренних потрясений, которые стали тормозом на пути развития государства, лишили возможности проявления созидательного гения народа, отбросили его на многие годы в тьму и невежество. Верой в будущее, достойное народа великого, пронизаны их послания.
Троицкие грамоты попали в цель. Памятная руководящая роль трезвеющего народа выпала на долю нижегородцев с их торговым старостою Кузьмой Миничем Сухоруким, пригласившим на военное возглавление жившего в отставке князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
18 августа 1612 года ополчение К. Минина и Д. Пожарского стояло около горы Волкуши вблизи монастырских стен. Архимандрит Дионисий говорил слова благословения ратникам поволжских поселений и Нижнего Новгорода на изгнание поляков и литовцев из Москвы. Подобное было на этом месте в 13 80 году. Тогда Сергий Радонежский благословлял воинов московского князя Дмитрия Ивановича против татар. Каждый ратник с надеждой победить и остаться в живых прикладывался устами к кресту троицкого архимандрита. Под звон колоколов, под «поюще песни духовныя» ополчение князя Пожарского выступило к Москве. Летописец записал, что «в день сей, вся Россия взирала на Троицкую обитель яко на солнце». Не стал отсиживаться в монастыре и архимандрит Дионисий и отправился вместе с войском в поход.
Последствия этого шага оказали столь значительное воздействие на ход событий, что привели в конечном итоге к изгнанию поляков из Москвы. Под колокольный звон, под крики: «Сергиев, Сергиев!»-произошла жестокая сеча и закончилась она полным поражением войска Ходкевича. Гетман спасся бегством. На Воробьевых горах «боаду свою кусая зубами и царапая лицо ногтями», он с сожалением в последний раз взглянул на Москву.
27 ноября архимандрит Дионисий, после изгнания чужеземцев из Кремля, на Лобном месте Красной площади, еще раз благословил заметное поредевшее ополчение.
Отгремели выстрелы под Москвой, в Кремле застучали топоры плотников и молотки каменщиков, потянулся в столицу торговый люд. Троице-Сергиев монастырь, по свидетельству очевидца, превратился «в больницу и богадельню». Шли нескончаемым потоком в обитель потерявшие кров, израненные и искалеченные в боях, и ни один из них не получал отказа ни в чем. Трудами и заботами архимандрита Дионисия строились избы и странноприютные дома, где страдальцы находили приют, утешение и пропитание. Не остались без внимания и сложившие голову за Отечество. Многие из тех, чьи кости валялись в окрестностях монастыря, обрели в нем последнее пристанище.