— Но ты же не думаешь… — Шона застыла, — о нет. Думаешь, они могут попытаться ее изнасиловать?
Ее черты исказились от ужаса.
— Успокойся, Шона. Нет, я не думаю, что они причинят ей какое‑то зло. Но уверен, что захотят подчинить ее своей воле. Скажи, у вас с Уиллоу есть какое‑то богатство?
Шона вытерла нос.
— Что ты имеешь в виду?
— Приданое, к примеру. Или какое‑то припрятанное сокровище?
— Конечно, нет! Если бы было, думаешь, нас взяли бы в приют для бедных?
— А что насчет земли? Ты как‑то упомянула, что твой отец владел небольшим поместьем. Забыл, как оно называлось.
— Рейвенз‑Крейг.
— Правильно. Что с ним стало после того, как родителей убили?
— Не знаю.
— Имущество слейтеров конфискуется. По‑видимому, Рейвенз‑Крейг перешел к вождю клана, Бьюкенену.
— Хм. Твоя догадка может быть ошибочной. Давай на минуту представим, что земля не была конфискована и не перешла в собственность Бьюкенена. Следовательно, до сих пор принадлежит наследникам твоего отца. Поскольку твои братья тоже убиты, то собственниками земли являются наследники следующей очереди.
Шона выпрямилась.
— То есть мы.
— Да. Точнее, старшая из вас двоих.
— Уиллоу. — Мокрые глаза Шоны округлились. — Неудивительно, что Маккалох интересовался, которая из нас родилась первой!
Губы Коналла вытянулись в тонкую линию.
— Если наши догадки верны, Маккалох постарается склонить Уиллоу выйти замуж за его сына. Если ему это удастся, все имущество жены перейдет в собственность мужа. Он хочет сделать Брэндаба новым владельцем Рейвенз‑Крейга.
— И я сама привела их к ней. Указала точно, где ее искать!
Шона зажмурила глаза, сдерживая поток слез.
Коналл убрал с ее мокрой щеки прилипшую прядь волос.
— Успокойся. Нет смысла себя упрекать. Давай рассуждать логически… куда они повезут ее. Может, в церковь, чтобы обвенчать?
— Это не Англия, Коналл! Любой беспринципный человек может объявить их законными мужем и женой. Здесь нет нужды оглашать имена жениха и невесты, здесь можно обойтись без церкви и даже без священника. Достаточно двух свидетелей… И согласия Уиллоу.
— Тогда они его не получат, верно?
Шона покачала головой:
— Уиллоу — трусиха и легко поддается влиянию. Они могут рассказать ей любую небылицу, и она поверит. Мне нужно найти ее. Пока не поздно.
В дверях появился Баннерман:
— Прошу прощения, сэр. Но ее светлость хочет поговорить с вами наедине.
— Не сейчас, Баннерман.
Баннерман замер в нерешительности.
— Что мне сказать ее светлости?
— Скажите что угодно, черт подери.
Дворецкий продолжал колебаться.
— Хорошо, сэр, — пробормотал он, закрывая двойные двери.