— Ты не знаешь этих людей так, как знаю я, Коналл. Горцы — жестокие, не ведающие жалости люди. Их ничто не может остановить.
Коналл обхватил ладонью лезвие кинжала и сжал. Если она потянет его, то распорет ему ладонь.
— Кто живет с мечом, от меча и погибнет. Я не позволю, чтобы это случилось с тобой. Отпусти нож.
Глаза Шоны изучали его серьезное лицо. Ее хватка ослабла, и ладонь медленно разжалась.
— Ты доверяешь мне?
Она кивнула.
— Хорошо.
В дверь снова постучали.
Коналл недовольно заворчал:
— Что еще?
Дверь открылась. На пороге стояла герцогиня собственной персоной и смотрела на представшую ее взгляду сцену. Женщина застыла в неподвижности, поблескивая агатовыми бусинками, вшитыми в корсет ее платья из бордового шелка.
— Ваша милость, дайте нам еще несколько мгновений. Шона чрезвычайно огорчена.
Тонкая бровь герцогини взлетела к алебастровому лбу.
— Еще одна растянутая щиколотка?
Коналл поднялся:
— Замечание подобного рода ниже вас, мадам.
— А такого рода девушка ниже вас, сэр. Боже, вы вот‑вот женитесь на наследнице одного из богатейших герцогств Великобритании. Если вам нужна любовница, окажите мне сомнительную честь выбрать ее не среди отбросов скотного двора.
Коналл встал перед Шоной, словно хотел оградить от оскорблений герцогини.
— Вы далеко заходите, мадам! Как вы смеете оскорблять ее!
— Я просвещаю вас, сэр. Невооруженным глазом видно, что девица без ума от вас и изо всех сил старается расстроить ваш брак с моей дочерью.
— Если Шона без ума от меня, то, поверьте, для меня это большая честь.
— В самом деле, сэр? Имейте уважение к своему классу. Неужели вы ни во что не ставите благородство происхождения?
В лицо герцогини впился голубой огонь его взгляда.
— Единственное благородство, которое я признаю, — это благородство характера. А у Шоны Макаслан оно бьет через край. Мне изначально следовало искать такое благородство, а не то, что вы с такой неохотой мне предлагаете. — Коналл взял Шону за руку. — Должен с сожалением сообщить вам, что отказываюсь вступать в брак с леди Вайолет. Найдите себе другого дурачка, кому навяжете бедную девушку. А потом мстите мне. Делайте гадости. Только огорчать Шону я больше не стану. Счастье этой женщины для меня превыше собственного. И если брак со мной доставит ей хоть какую‑то радость, значит, и я буду счастлив.
— Коналл, — перебила его Шона, — думай, что говоришь. Я знаю, что с моей стороны было эгоистично стремиться заполучить тебя. Но я не могу позволить, чтобы из‑за меня пострадал Эрик.
— Я тоже не могу. И мы еще посмотрим, кто победит, защищая своего ребенка.