Он помолчал, и в наступившей тишине произнес:
— Я тут навел справки… Дело в том, что прошло уже три дня с того утра, когда все это случилось…
— Мы все это время места себе не находим, — всхлипнул вдруг Геннадий из своего угла: — Жена все глаза выплакала…
— Я вас прекрасно понимаю, — вежливо сказал Скелет и подумал, что на этот раз он говорит действительно чистую правду. Как бы не был ему неприятен этот тип, он все же может его понять. Когда с твоей дочерью-невестой делают такое, можно переживать…
— Кстати, — вдруг произнес Скелет. — Вы не могли бы рассказать мне все подробно? Потому что я все еще почти ничего не понял.
— А вы найдете их? — поднял голову Геннадий Андреевич. Теперь глаза его горели огнем ненависти. Они были красные и воспаленные и в них светилось нечто, заставляющее содрогаться.
«Вот до чего можно довести обычного хапугу бизнесмена, — подумал Скелет, но тут же аккуратно поправился: — Не бизнесмена, а отца. Отца своей дочери». Это было совсем другое дело, и Скелету стало стыдно перед собой за свое неприязненное отношение к этому человеку. Просто он ничего не мог поначалу с собой поделать. Уж больно мерзкая рожа…
— Откуда я знаю, найду или нет, — ответил он спокойно. — Но уж во всяком случае подробности мне нужно узнать, прежде чем говорить вам о своем согласии.
— Ну хорошо, — сдался Геннадий. Ему было неприятно говорить об этом, и Скелет ему сочувствовал, но ничего не поделаешь.
— Три дня назад Юля пошла вечером к подруге, — начал Геннадий. — И после этого она не вернулась домой. А утром ее нашли на улице. Просто двое шоферов с поливалочной машины… Они увидели ее, и она попросила их довезти ее до дома.
— Сколько ей лет? — спросил Скелет.
— Кому? — не понял его Геннадий.
— Ну не поливалочной же машине, — досадливо сказал тот. — Вашей дочери, конечно. Юле.
— Девятнадцать, — ответил отец и содрогнулся всем телом. По нему прошла как бы судорога.
— Она может говорить? — задал следующий вопрос Скелет. Было уже понятно, что оба мужчины не способны к связному рассказу и нуждаются в наводящих вопросах.
— Может, — кивнул Геннадий, и продолжил:
— Она шла по улице Восстания, недалеко от Московского вокзала. Было около двенадцати часов. И подъехала машина. Ее посадили в эту машину насильно. Она ничего не могла сделать, народу вокруг никого не было…
— Марка машины? — быстро спросил Скелет, но отец безнадежно покачал головой:
— Она ничего не запомнила. Да и не разбирается она в марках машин… Ее посадили туда и завязали глаза. Потом заставили пригнуться и куда-то отвезли.
— Стоп, — вмешался Феликс, который все это время сидел молча в кресле, как будто находясь в прострации: — Стоп. Вы упустили одну важную деталь… Ее спросили сразу же, хорошее ли у нее зрение.