Все-таки не каждая женщина, далеко не каждая решиться на такое, что сделала с такой легкостью Людмила — послать мужчине бутылку в ресторане и недвусмысленную записку.
А уж о том, как она вела себя потом, я и не говорю. Такая откровенность ее, граничащая с цинизмом, были мне совершенно непривычны. Может быть, поэтому я был так очарован ею. Очарован — не совсем правильное слово. Я был покорен. Я был заинтригован.
Так победитель, страшный варвар, предводитель скифских племен входил в европейские города. Точно так же покорила меня Людмила.
В ней была какая-то загадка. Если бы ее не было, и она оказалась просто проституткой, я с отвращением отвернулся бы. Но все было гораздо сложнее, я это чувствовал.
— Где твоя семья? — спросил я ее на второй раз. Мне ведь приходилось видеть в квартире и детскую, и две кровати, мирно стоявшие рядом в супружеской спальне.
— Сейчас лето, — ответила Людмила спокойно. — Дочка вернется только в конце августа, к началу учебного года. А муж — он как обычно.
— Что — как обычно? — не понял я.
— Муж — объелся груш, — ответила Людмила спокойным голосом и только после этого рассмеялась:
— Ты ведь слышал такую поговорку? Они всегда объедаются грушами, эти проклятые мужья.
Она рассказала мне подробности своей жизни и дала объяснения тому, что происходит, только потом, когда всласть наслушалась моих расспросов и предположений.
Чего только я не предполагал, какие только не строил гипотезы…
Людмила смеялась, загадочно смотрела на меня. Только потом, когда воображение мое иссякло, она согласилась поведать мне правду, или то, что она называла правдой.
— В одном ты оказался прав, — сказала она. — Я на самом деле была проституткой. Только было это очень давно, и я уже и сама не вспоминаю об этом. Отсюда, наверное, моя откровенность и мои немного вольные манеры.
Конечно, об этом сейчас никто не знает, а те, кто знал, стараются не вспоминать.
Я и тебе не сказала бы, все же это не так уж приятно взрослой замужней женщине — рассказывать о том, что она была проституткой. Но ты ведь сам мне сказал, что для тебя проститутки — привычный контингент и ты не должен так уж вздрагивать при этом слове. А кроме того, у меня, как говорится, давно, истек срок давности…
Мне тогда было двадцать лет. Как ты сам понимаешь, уже вполне можно говорить о событиях, отстоящих от нынешнего времени на пятнадцать лет.
Я жила в общежитии при заводе «Красное веретено» и одна воспитывала дочку. От кого я ее родила — совершено неважно. Глупая была, девчонка, вот и родила от одного жалкого негодяя с красивыми усами…