– Так что вы от меня хотите, дорогой инспектор? Двести тысяч человек – это не проблема. Вон в районе синей звезды Голен война каждый день уносит по миллиону человек – вот это проблема, а городок с двумястами тысячами населения… Не знаю, что вам сказать.
– Я прошу только поддержки, ваше превосходительство. Если я пошлю туда войска, вы меня поддержите?
– Ничего обещать не могу, инспектор, слишком уж незначительная операция.
– Но, ваше превосходительство…
– У вас осталось десять секунд, – бесстрастно предупредила секретарша.
– Делайте что хотите, инспектор Паккард, но только под свою ответственность, – успел сказать координатор, и связь разорвалась.
Наступила пустая, тоскливая тишина. Ее равнодушие нарушал только вентилятор судового кондиционера. Он как ни в чем не бывало продолжал нагонять воздух и делал это независимо от того, убивали где-то людей или нет. Он был всего лишь машиной, порождением эпохи высоких технологий.
«Вот так же и координатор Фенд, – подумал Паккард, – крутится весь день, что-то нагнетает, а спасти конкретных людей не может».
Настенные часы пробили ровно три часа. Перерыв закончился. Инспектор поднялся с дивана и стал собираться. Он надел китель, пригладил волосы и уже собрался выйти, когда заметил, что его ноги обуты в мягкие тапочки. Такого с инспектором еще не бывало.
«Нужно что-то менять в своей жизни, – решил он, – нужно что-то менять, а то так и останусь человеком, сделанным из шестеренок».
Двигаясь по поверхности платформы, опоры уиндера издавали жутчайший скрежет, который передавался всему корпусу судна. Стены и перегородки противно резонировали, и в пилотской кабине стояла ужасающая какофония.
Джек Холланд находился у лобового иллюминатора и наблюдал за тем, как его судно медленно разворачивалось в сторону заправочного терминала.
Около трех сотен перепачканных грязью людей изо всех сил налегали на деревянные брусья, при этом ухитряясь не залезать друг другу на головы. На платформе было так тесно, что уже двое повстанцев сорвались с платформы и разбились насмерть. Однако эти потери ни на секунду не прерывали работу, и командовавший операцией камрад Харрис продолжал подгонять людей:
– Давай, камрады, навались слева! Сильнее! Давай еще! Хорошо!
Безликая масса людей кряхтела, стонала, наваливаясь на рычаги, и, если балка вдруг соскакивала, слышались крики придавленных.
Их спускали вниз и снова брались за работу, ведь с каланчи продолжал стрелять пулемет, не давая людям Чемуля и подошедшему полку Торпедо пробиться к арсеналу.
Устав смотреть в иллюминатор, Джек вернулся в пилотское кресло и стал раскачиваться, словно ехал верхом. Монотонность постоянных толчков и непрекращающийся шум, как ни странно, навевали сон и воспоминания о безмятежной жизни на Бургасе.