Примерно месяц Андрей пропадал по вечерам на квартире у Герасимова и его жены актрисы Т. Ф. Макаровой… Приходил задумчивый, отмалчивался…
— Поговорили?
— Поговорили…
— Ну как — он поддерживает сценарий?
— А бог его знает…
И Андрей только пожимал плечами и вскидывал брови.
— Вообще-то говорит, что нравится…
Потом встречи стали реже. Тарковский на время — месяца на полтора — затих… Стал ждать результатов. Никаких движений от ЦК не было.
Наконец Андрей решился на крайность.
— Я сам звонил сегодня Георгию Ивановичу (Куницыну) и просил принять меня для окончательного разговора. Завтра в одиннадцать, — сказал он мне и посмотрел испытующе…
— Правильно, — поддакнул я. — Как говорится: «Упасть с коня, так с хорошего!».
Он улыбнулся и почти весело добавил:
— А мне-то что терять?! Сценарий есть… Все о нем знают! Это уже их дело — выкручиваться!
На следующий день мы ждали его с Ирой, поминутно глядя на часы… Наконец хлопнула дверь… Андрей стоял на пороге.
— Ну?!
— Сейчас, сейчас… только разденусь…
Уселись, как всегда, на кухне. Я достал бутылку водки. Разлили, молча выпили.
— Эти сволочи… Эти… — Андрей сквозь зубы бросил ругательное слово о «бонзах». — Ни один в ЦК не говорил ни обо мне, ни о «Рублеве»! А я-то ждал!
— Ну а Куницын что… Он-то что сказал?
— Хороший мужик! Стоящий!
Андрей был явно на подъеме, весь в надеждах.
— О чем мы с ним сегодня только не говорили. И о Достоевском… И о Сибири — он ведь оттуда. И о Василии Васильевиче Розанове. Он такой образованный человек, оказывается…
— Ну а конкретно что… Что обещал?
Андрей замолчал, словно вспоминая, а чем же кончился разговор. Потом, словно издалека, посмотрел на нас и изрек:
— Просил две недели. Будет говорить сам. С секретарем ЦК.
— С Ильичевым?
— Наверно, — не очень уверенно ответил Тарковский. — А с кем же еще?
Да, от Ильичева хорошего чего-либо ждать не приходилось!
Прошло еще недели две — молчание. На осторожные звонки Тарковского в ЦК — ни ответа ни привета. Куницын не брал трубку.
«Да Ильичев есть Ильичев!» — говорили мы друг другу.
Неожиданно Андрея вызвали к директору «Мосфильма». Он пробыл на студии до позднего вечера. Когда вернулся — на нем лица не было.
— Приказ о запуске «Рублева» в производство… подписан. Сегодня же… при мне!
Мы втроем чуть ли не в пляс пустились. Откуда-то появилась бутылка. Перебивая друг друга, сразу же начали расспросы: «А кто будет играть Андрея Рублева?! Ну, Дурочку, конечно, Ирка… Кто оператор? Кто художник?» и т. д. и т. п.
Когда на следующий день Тарковский дозвонился до Г. И. Куницына со словами благодарности, тот отчужденно, без эмоций ответил: