А я не могу не думать об этой Нэнси, и о моем сне, и о том, какой у нее приятный голос, и, друг, я думаю о ней слишком много, и, сказать по правде, я вообще слишком много думаю о девушках. Поймите меня, я очень люблю девушек, а эта Нэнси такая красивая, — вы меня поняли? И я чувствую, что мне просто необходимо пойти к женщине.
И тут эта нахальная коса Бетти зовет меня обедать, и я забываю о девушках, но после обеда, когда я сижу у себя в комнате и, как сказал мастер Абель, записываю всякие вещи, я снова начинаю о них думать. Я думаю о Полине, которая работает в большом доме на Виктория-роуд, где служанки живут в отдельном флигеле во дворе, так что ты запросто можешь к ним заходить, потому что ночью никто не увидит, как ты приходишь или уходишь. Только надо вести себя тихо, потому что девушкам там не разрешается принимать парней, потому что это дурно. Не могу понять почему.
Значит, я встречался с этой Полиной два года, и она иногда моя женщина, потому что если зачастить, она меня на себе женит. Она не страшная и не толстая, как Бетти, но и не такая красивая, как Нэнси, но все равно она миленькая, и, друг, она всегда рада меня видеть, хотя она всегда рада видеть других африканцев, и я ничего не имею против.
Стало быть, я кончил писать, лежу на кровати и вовсю думаю об этой Нэнси и думаю, что, пожалуй, лучше сегодня сходить к Полине, иначе я все время буду думать о Нэнси, а это, друг, плохо.
Итак, когда мастер Абель приходит с тенниса и хочет вечером пойти купаться на Сандерс Рокс, я спрашиваю, можно ли мне уйти, и он, разумеется, говорит «да», только чтобы я не возвращался так поздно ночью и в таком шумном автомобиле. Поэтому после ужина я собираюсь взять свой велосипед и поехать к Полине, но тут понимаю, что моего велосипеда здесь нет, потому что я вернулся домой в автомобиле. И когда я иду в гараж, где мне позволено ставить мой велосипед рядом с машиной Финбергов, на которой в их отсутствие ездит мастер Абель, я убеждаюсь, что моего велосипеда там нет, и я знаю наверняка, что он до сих пор в доме Джанни Гриквы на Ганноверской улице и что мне придется за ним туда сходить. И, друг, мне это не нравится, потому что мне не нравится Джанни Гриква и то, чего он от меня хочет с этими снимками, но, друг, вы понимаете, что там я могу опять увидеть Нэнси? А это уже хорошо.
Поэтому я иду пешком к тому дому на Виктория-роуд, где работает Полина, и тихонько вхожу во двор и стучу в дверь ее комнаты.
— Кто там? — спрашивает она.
— Джордж Вашингтон, — говорю я так тихо-тихо.
И она впускает меня и улыбается, потому что знает, зачем я пришел.