Мама требовала единственное:
— Чтобы на кухне было чисто после твоих готовок.
— А то будем звать не Ариной, а Акулиной, — веселился папа.
Это по поговорке о неряшливой женщине: «Видно, что Акулина пироги пекла — все ворота в тесте».
Когда дочь ходила в шестой класс, на ее увлечение родители наложили ограничение. В школе появилась новая учительница, ставшая классной руководительницей Арины. Педагог обратила внимание на руки девочки. Из-за манипуляций с духовкой у Арины случались маленькие ожоги на пальцах, запястьях, предплечьях. Эти ожоги, старые и свежие, навели педагога на кошмарные выводы. Она пригласила родителей в школу — в кабинет директора, где кроме него и классной руководительницы присутствовала еще и завуч.
Мама и папа Арины — простые люди, слесарь и табельщица в депо, испытывали естественный, с детства въевшийся страх перед школьным начальством. Увидев директора и завуча, которые еще в их бытность школьниками никому не давали спуску, Аринины родители окончательно оробели. Но если мама в крайнем волнении не могла слова вымолвить, то папа, напротив, становился ершистым, говорил лишнее — петушился.
— Объясните нам природу многочисленных ран на руках вашей дочери! — потребовала классная руководительница.
Мама услышала: «объясните природу», и почувствовала себя двоечницей, не подготовившей урок по географии, закаменела. Папа бросился в бой.
— Какие раны? — хрипло спросил он. — Кто нашу дочку бил?
— Это я у вас спрашиваю! — повысила голос педагог. — У Арины на руках следы систематических пыток! Живого места нет. Жестокое обращение с ребенком — это уголовно наказуемое преступление. Мы привлечем органы опеки и прокуратуру. Мы не позволим вам издеваться над ребенком!
— Вы что? — опешил папа. — Белены объелись?
— Как вы смеете разговаривать с педагогами в подобном тоне? Сразу видно, что за обстановка у вас в семье.
— Наша обстановка не ваше дело, прекрасная у нас обстановка.
— Это она печет, — тихо сказала мама.
— Вот именно! — подхватил папа. — Надо же! Записать нас в фашисты!
— Погоди, Володя, — заговорил директор, — не кипятись. Давай разберемся.
— Давайте! — Папа Арины покрылся красными пятнами, на шее у него выступили жилы.
— Каким был, таким и остался, — заметила завуч. — Кулаки раньше мысли. И Катя не изменилась. Тихая мышка.
Завуч смотрела на Арининых родителей с тихой грустью и безо всякого осуждения. В отличие от классной руководительницы завуч не верила, что Володя и Катя могут быть родителями-изуверами. С другой стороны, настороженность молодого педагога надо только приветствовать.