— Должна же я ее найти, все объяснить.
— Чтобы она ко мне приперлась?
— Лена, как ты не понимаешь, у меня вся жизнь рушится!
— Ничего не рушится, подумаешь, ошибка вышла. Если он любит, то простит и вернется.
— Что простит? Твои грехи? Какая ты жестокая!
— Ты меня не стыди! — Соседка из колобка обернулась колючим ежом. — И не впутывай в свои дела! Зачем я пришла? За сахаром. Полстакана, я верну.
После ухода соседки Лена опять начала плакать. Теперь уже по причине человеческой подлости, размеров которой она до сих пор не представляла.
— Мама! Полночь! — Настя, заспанная, в ночной рубашке, появилась в дверях комнаты. — Что ты плачешь? — Она зевнула. — Коню понятно, что произошло недоразумение.
— Как ты выражаешься? — хлюпнула носом Лена. — Коню понятно, а отцу нет?
— У тебя никакой гордости, — пожала плечами дочь.
— Мала еще матери указывать!
Настя снова протяжно зевнула.
— Удивляюсь, — сказала она, — ты совсем не знаешь мужчин!
От этого заявления у Лены мгновенно пропали слезы.
— А ты знаешь? — грозно спросила она.
— Из литературы, теоретически.
— Лучше бы ты теоретически химию подтянула.
— Да ладно, — махнула рукой дочь, — пошли спать. Завтра тебе на работу, а нам в школу.
Лену поразило равнодушие или даже некая веселость, с которой Настя отнеслась к происшедшему. И тут же она оправдала дочь: юность, максимализм. Лена вспомнила, как недавно, придя с дискотеки и увидев мирно сидящих у телевизора родителей, Настя заявила:
— Скучно живете! Просто чеховские обыватели!
Настя была начитанной девушкой.
Лена работала в частном бюро по охране авторских прав и получению патентов «Олимп».
В море частной инициативы и предпринимательства «Олимп» являл собой уникальный островок — точную копию старых советских учреждений. Десять лет назад он отпочковался от Института патентоведения усилиями бывшего руководителя Лены, а теперь хозяина и работодателя Игоря Евгеньевича Булкина. Сам он никогда бы не рискнул броситься в бурные волны капитализма, спокойно встретил бы пенсию в родном институте. Но жена Булкина, особа активная и целеустремленная, буквально в спину вытолкала Игоря Евгеньевича в бизнес. «Все хватают, а ты ушами хлопаешь! — пилила она мужа. — Государство не резиновое, на всех не напасешься. А тебе бы только удочки забрасывать! В доме престарелых хочешь старость провести? А дети? А внуки?»
Про «удочки» — это в прямом смысле слова, потому что единственной глубокой страстью Булкина была рыбалка. Жена, по профессии врач-невропатолог, переквалифицировалась в уролога — специалиста по дроблению камней в почках — и организовала один из первых медицинских кооперативов.