Босяку надоело ждать. Размашистыми шагами нагнав геолога, тряхнул за плечо:
— Кончай чудить! Выпуливаться будем отсюда. Поня́л?
— Что? — словно просыпаясь, Петр Сергеевич смотрел на Фиксатого, не видя его. И вдруг брезгливо стряхнул с плеча тяжелую руку вора, глаза загорелись бешенством. — Вот что, вы свой жаргон бросьте. И потом я занят. Вам понятно?..
Это был какой-то другой, новый Петр Сергеевич!
Он даже не поинтересовался, как приняты его слова, — видимо, просто забыл о спутнике. Не оборачиваясь, прошел еще с сотню метров вперед, покопался в земле у границы оползня и, круто повернув, устремился вниз по разложине. Проходя мимо Фиксатого, даже не покосился в его сторону.
— Так! — угрожающе прошипел босяк, играя желваками на скулах. — Ладно!..
Потом, подумав недолго, закричал вслед геологу:
— Слушай, ты, чокнутый! Ждать не буду, учти. А без меня ты загнешься с голоду..
Он пугал, потому что сам боялся. Боялся тайги, в которой был беспомощен без Петра Сергеевича: черт их знает, куда они текут, речки? Как протянуты хребты сопок? Этот малахольный фрайер объяснял, так ведь запомнишь разве?..
А Петр Сергеевич не испугался. Другое чувство заставило его остановиться и подождать Фиксатого. Наверное, он даже не слышал слов, не понял их. Но в словах вора он услышал боязнь черной пустоты одиночества, боязнь, которая стала теперь не властна над ним, над Петром Сергеевичем.
— Простите, Саша! — промолвил он мягко, и опять Фиксатый не узнал голоса спутника. — Конечно, я не оставлю вас одного. Но нам необходимо задержаться. Понимаете, я, кажется, нашел то, что искал здесь несколько лет назад. Правда, не совсем здесь — тогда я не добрался сюда. Понимаете? Не понимает!.. — развел он руками, перехватив насмешливый и злой взгляд Фиксатого.
Петр Сергеевич нагнулся, поднял с земли камень металлического с чернотой цвета.
— Вот видите? Это уже магнетит, руда с очень большим содержанием железа, по-моему. Но я должен увериться… В смысле запасов месторождения, хотя бы ориентировочно…
На языке Фиксатого имелось немало слов, чтобы выразить все, что накипело, покамест он слушал эту чертовщину. Но почему-то он не рискнул употребить эти слова. Он спросил только, не тая насмешки:
— И долго ты колупаться думаешь в этих камушках?
— Ну, этого я не могу сказать. Может быть, я все-таки ошибся, возможно, это отдельные мелкие тела, как говорят горняки.
— Ты не темни, ты говори ясно, — обозлился Фиксатый, — сколько мне тебя ждать? До завтра управишься?
Петр Сергеевич отрицательно покачал головой.
— Нет, конечно! К сожалению, придется потратить не один день.