— Придется терпеть…
Впереди снова имелась цель. Ради нее можно поступиться своими обидами, авторством открытия, чем угодно. Разве важно, кто именно сработает обсидиановый топор? Важно, чтобы топор послужил людям!..
Фиксатому довелось узнать подлинную цену слова «терпение».
Они не отошли десятка километров от избушки, когда начался дождь. Тропа вела через густолесье, тучи обкладывали небо как бы тайком, вершины пихт скрывали от глаз их недобрые замыслы. Дождь полил неожиданно, начав с одиноких капель и кончив затяжным ливнем. Одежда беглецов промокла насквозь. Ватные чуни Петра Сергеевича набрякли, стиснув изъеденные язвами ноги, гирями повисли на них. И все-таки Петр Сергеевич заставил Фиксатого пройти мимо второй избушки — пройти, даже не перекурив под крышей.
Тьма догнала их в молодом ельнике, где невозможно было развести костер: мокрая хвоя не желала разгораться, а если огонь и вспыхивал, то умирал сразу же. После нескольких неудачных попыток вышли спички, с трудом сохраненные Фиксатым от сырости. Лязгая зубами, оба жались друг к другу, прикорнув под негустой елкой. Она даже не пыталась оберегать их от дождя. А дождь лил и лил, словно осень воцарилась уже, прогнав лето. И всю долгую ночь молодой и сильный человек учился терпению у слабого, пожилого.
— Обсушиться бы… — робко помечтал он под утро.
— Ни к чему, опять вымокнем, — равнодушно уронил Петр Сергеевич, первым поднимаясь на ноги…
Дождь перестал, потом запылил мелкой пронзительной изморосью. Костер развести все-таки пришлось, чтобы нагреть воду да разболтать в ней несколько горстей муки. Без этого даже ноги младшего отказывались повиноваться.
— Батя, Петр Сергеевич, — подмигивая, обратился к спутнику Фиксатый, когда пища и огонь помогли языку обрести былую подвижность, — ска́жете, из меня не получится натуральный геолог?
Тот, кого он спросил об этом, перематывал мокрые портянки. На мгновение он подумал, что босяк хочет услыхать похвалу своей выносливости, мужеству — следует отвечать утвердительно, как отвечают в таких случаях играющим в героев мальчишкам. Но какой-то странный, необычный отсвет в глазах парня смутил его. Он ответил всерьез, так, как думал:
— Вряд ли, для этого нужно знать очень многое. Но коллектора-практика я сделал бы из вас за один сезон в поле, думаю… Конечно, при наличии вашего желания… Пришлось бы потаскать и рюкзак с образцами.
— Угу… — Скорчив презрительную гримасу, Фиксатый умолк и начал подсушивать клок намокшей газеты, чтобы свернуть папиросу…
В пасмурную погоду представление о времени всегда теряется. Оба могли бы поспорить, что день в самом разгаре. А когда ветер неожиданно разогнал низкие облака, солнце уже падало книзу, вершины сосен с трудом удерживали его от падения. Фиксатый с надеждой посмотрел на светлеющее небо: