Что касается Средиземноморья, то страны, расположенные в южной части региона, оставались под контролем других государств: Марокко, Алжир и Тунис тяготели к Франции, Ливия — к Италии, Египет — к Великобритании (которая провозгласила его протекторатом в декабре 1914 г.). Все страны в северной части Средиземноморья (за исключением Испании, которой каким-то образом удалось сохранить нейтралитет) в той или иной степени были вовлечены в военные действия; все они видели вооруженную борьбу на своей земле; наконец, все те страны, которые встретили конец войны в стане победителей, надеялись на то, что конференция предоставит им существенные выгоды того или иного толка в акватории или по берегам Средиземного моря. Эти надежды подогревались одним фактом — распадом Османской империи. Франция, которая потеряла убитыми четверть своего мужского населения в возрасте от 18 до 30 лет и вдвое больше искалеченными, разумеется, предъявляла претензии главным образом к Германии, однако в то же время бросала алчные взгляды в сторону Сирии и Ливана, в отношении которых она давно уже строила политические планы. Италия, теперь обрадованная крахом своего давнего врага, Австро-Венгрии, всегда была озабочена тем, что происходило по ту сторону Адриатического моря; ее не могла не волновать перспектива создания единого государства южных славян в составе Хорватии, Словении, Сербии, Черногории, Боснии-Герцеговины и северо-восточной части Македонии — государства, которое, казалось, должно было занять место балканских доминионов султана. Для Италии было бы предпочтительнее, если бы на конференции она превратилась в державу «от Тренто до Триеста», включавшую побережье Далмации, Албанию и, наконец, Додеканесские острова, а вместе с ними, возможно, и небольшую часть Анатолии.
Греция, как мы видели в предыдущей главе, уже занимала весьма выгодное положение к тому моменту, когда война закончилась, однако амбиции Венизелоса, пожалуй, превосходили амбиции всех остальных политиков, приехавших в Париж. Он был зациклен (как это было всю его жизнь) на одной «великой» идее: восстановить Византийскую империю (вместе с греческой Малой Азией), вернуть Святую Софию в лоно православной церкви и вновь посадить на трон в Константинополе греческого василевса. Разумеется, он не мог огласить на конференции открытым текстом все эти требования; все, чего он официально добивался, — это северный Эпир, Фракия, несколько островов и широкая полоса земли в Малой Азии от Мраморного моря до Смирны (Измир). Венизелос не включил в этот перечень Константинополь (как он с усмешкой сказал своим друзьям, поскольку один раз турки уже его потеряли, этот город неизбежно, рано или поздно, попадет в руки греков).