Наконец Сазонов, почувствовав, что Бекетов хотел с ним поговорить, отпустил айна и направил коня в сторону казака.
— Пётр Иванович, ты хотел мне что-то сказать?
Бекетов кивнул и призадумался, собираясь с мыслями. Пару минут он медлил, задумчиво почёсывая бороду.
— Я чего хотел сказать, Алексей Кузьмич… Вот вы, ангарцы, люди делами славные, боевитые, сильного характеру, но с сердцем, жесточью не наполненным… Разве что ворогам воздаёте по делам их, так то дело правое. Однако же и предел отмщения у вас имеется, не то что у народов во злобе пребывающих. — После этих слов Бекетов снова замолчал, а Алексей не стал задавать ему вопросов, видя, что казак задумался. — А ведь вас всех будто бы гложет что-то, словно жрёт изнутри. Как будто вы потеряли нечто зело важное. — Пётр Иванович внимательно посмотрел на Сазонова, ожидая, что тот поможет ему, объяснит свои чувства.
— Прав ты, Пётр Иванович, — тяжело вздохнув, проговорил Алексей. — Верно подметил — каждый из нас потерял самое ценное, что может потерять человек.
— Что же? — сузил глаза Бекетов. — Родных людей своих, вестимо?
— Свою семью потерял каждый из нас, — глухо проговорил Сазонов. — Все они остались… — Тут Алексей споткнулся, словно налетев на невидимую стену, и замолк.
— Остались? Где остались?! — воскликнул казак, не отводя взгляда от Алексея. — Да ты скажи токмо где! Неужель не сыщем?! На Амуре-батюшке уж и корабли для окияна имеются! Сыщем, ей-ей!
— Нет, Пётр Иванович, — покачал головой Сазонов. — Их уже вовек не сыщешь. Пропали они навсегда, вместе с родиной нашей, точнее, с тем, что от неё осталось.
— Как же так? — растерянно проговорил казак. — Как пропали, где? Не пойму я никак.
— Теперь ты погоди, Пётр Иванович, — сказал Алексей. — Дай мне время с мыслями собраться, а то голова аж загудела…
Бывший майор морской пехоты Северного флота начал свой рассказ с того момента, как они все оказались в Прибайкалье шестнадцать с лишним лет назад. После этого он поведал Петру Ивановичу о мерцающем проходе между мирами. И только потом рассказал о той стране, которую они покинули, посланные изучить этот мир. Алексей довёл до казака то, что пожелал нужным или важным для понимания Бекетовым того положения, в котором оказались он и его товарищи в том далёком уже году. Бывший сын боярский слушал друга, словно зачарованный, уже не обращая внимания на происходящее вокруг. Бекетову сейчас всё казалось каким-то смазанным и недостойным его внимания. Он осознал, что прикоснулся к неведомому, приобщился к великой тайне. Только сейчас, по прошествии стольких лет, Пётр понял, что стал для этих людей по-настоящему своим, что они приняли его в свой круг, доверив самое важное. Взор его был затуманен — казак обмысливал услышанное. Бекетов пытался понять первопричину случившегося с этими людьми. Естественно, что единственным объяснением сего для бывшего енисейца стала воля Господня, ибо только Он мог ввергнуть в этот мир людей из мира иного. И никто более! Пётр тряхнул головой, будто прогоняя прочь наваждение.