— И этот чудный господин платил вам как агенту под кодовым названием Х-21?
— Это неправда! — воскликнула Мата Хари. — Деньги пришли на мое собственное имя!
— На ваше собственное имя! — торжествовал Морнэ. — На ваше собственное имя, то есть Х-21.
— Вы обвиняете Х-21 в совершении самых невероятных деяний, — понизив голос на регистр, отвечала Мата Хари. — О таком агенте я ничего не знаю. Я уже говорила вам, что давно была известна как Х-21 и что я иногда использовала это таинственное обозначение, отправляя свою корреспонденцию, пользуясь услугами немцев. Возможно, существует еще какой-то Х-21. Может, вы выдумали эту Х-21, чтобы шантажировать меня. Во всяком случае, деньги в Париже получала Мата Хари, а не Х-21.
— Вы не отрицаете, что получили эту сумму?
— Конечно, нет. Иначе откуда бы у меня появились деньги? — добавила Мата Хари, повернувшись к смутившемуся Клюнэ.
— Вызываю в качестве свидетеля генерала Картье, — четким и убийственно холодным тоном произнес обвинитель.
Как и Клюнэ, генерал был ветераном войны 1870 года, настоящая развалина. Он с достоинством носил свой мундир и источал респектабельность. Он заявил, что перехваченные постом на Эйфелевой башне радиограммы противника проходят через его руки. Текст донесения из Испании в Берлин гласил, что Мата Хари, агенту Х-21, следует выплатить 15 000 песет.
— На ваше собственное имя, — поднял указательный палец Морнэ. — На имя агента Х-21.
— Наша чаровница впервые казалась озадаченной, — с удовлетворением сообщил Францу ван Веелю Бушардон. — Глаза у нее широко раскрылись и едва не вылезли из орбит.
— Неужели этот старый идиот Клюнэ не догадался спросить у генерала, каким образом ему удалось прочитать шифрованную радиограмму? Ведь, я полагаю, текст был зашифрован? — с небрежным видом поинтересовался ван Веель, пряча дрожащие руки в карманы.
— Нет, не догадался, — отозвался Бушардон. — Я совсем об этом не думал. Ты только никому не говори, mon vieux. Если бы мы «раскололи» шифр, который до сих пор используют немцы (а по-моему, так оно и произошло), мы скорее отпустили бы на все четыре стороны десяток немецких шпионов, чем признались в этом. Разве я не прав? Так что давай забудем, каким образом попал им в руки текст донесения. И ты, и я, — добавил он, заметно нервничая, и попросил Франца налить ему двойную порцию коньяку.
В ту минуту, когда Морнэ произнес эту драматическую фразу, Мата Хари, не в силах унять дрожь в руках, положила ладони на колени.
— Я не знала… это не так… вы же не говорили… Капитан фон Крон не мог…
— Это еще ничего не доказывает, — громко произнес адвокат Клюнэ. — Абсолютно ничего, — добавил он, но голос его дрожал.