— Королевские гвардейцы покинули ваши земли, но их патрули стоят на всех дорогах. У Кулана осталась едва ли половина людей, но с момента нападения на вас, мастер, поместье больше не тревожили. Чем я могу помочь, виконт?
— Не бросай газету. Я отпишу письмо гномам, они изготовят новый печатный станок и доставят его в Занту с ближайшим караваном. Они же объяснят тебе, как им пользоваться.
Перемещать типографию из поместья было рискованно — к нему сейчас приковано слишком пристальное внимание.
— Я буду издавать газету?! — с восторгом воскликнул парень.
— Да, издавать «Весть» теперь будешь ты.
— Но я не умею. — На лице поэта было написано истинное огорчение.
— С техническими вопросами тебе помогут разобраться, а с тем, что писать, определяться тебе придется самому.
Зирит мечтательно задумался.
— А можно будет разместить в «Вести» небольшой стих? Самыми мелкими буквами.
— Тебе решать. Да, вот еще что — первоначально организация печати потребует затрат.
— Да, верно, — согласился парень, — а я и не подумал.
Я улыбнулся — ну, истинный поэт.
— Дай перо и бумагу.
С пером и бумагой — отдельная история. Кто не пробовал писать гусиным пером, меня не поймет. Это что-то! Искусство это требует куда большего умения, чем владение авторучкой. Можно сказать, мне пришлось учиться писать заново.
— Держи. — Я протянул парню бумагу. — По этому распоряжению в нашем торговом представительстве тебе выдадут сотню золотых. Для начала хватит, ну а потом переходи на самоокупаемость.
— Я буду издавать газету… — мечтательно произнес Зирит.
— Отвлекись на минуту, — вернул я парня с небес на землю.
— Да. Слушаю, мастер, — тут же отозвался служащий почты.
— Есть какие-нибудь новости из Абудага?
— Новостей много. — Голос у парня сорвался, когда он посмотрел на меня. — О леди Найе ничего не известно. Наверняка она просто не знает, куда слать курьера.
— Может быть.
— Мастер, а что вообще происходит? Как могли гвардейцы напасть на вас — дворянина, известного человека?
— Лучше не спрашивай, Зирит. И вообще, держись от этой истории подальше.
— Мастер, а давайте напишем обо всем этом в газете, — предложил поэт.
— Мысль хорошая, но этого мы делать не будем.
— Но почему?
— Мне жалко газету. Это первый росток, и будет досадно, если он погибнет. «Весть» пока не трогают, но это только пока. Стоит нам включить ее в борьбу — и ее дни сочтены. Пусть она несет людям новости и не вмешивается в политику.
Для императора закрыть наше издание ничего не стоит, и никто не посмеет оспорить это решение. Общественное мнение? При средневековой монархии его значимость сильно преувеличена. К тому же неясно, кто затеял против нас игру. Нет, не стоит терять газету, меняя ее на холостой выстрел.