До утра люди просидели в страхе, но никто больше не пытался проникнуть внутрь. На рассвете охрана обнаружила, что весь двор заляпан черными пятнами. Никаких других следов обнаружено не было.
— Ничего себе мистика, — с содроганием сказал Егор, представив, как нечто приходит из темноты и остановить его не может даже толстая дверь. — Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно. А почему люди ходят в таком рванье? Ведь одежды полно. Даже если не в магазинах, то в квартирах уж точно.
— Нам нельзя брать себе сейчас ни одежду, ни другие вещи, — пожал плечами Ярослав. — Мы ведь не граждане. А все, что находится на территории Уралобурга, принадлежит гражданам. Но мы можем копить то, что станет нашим, когда получим гражданство.
— Если не граждане… то кто же мы?
— Испытуемые, — пояснил Ярослав. — Или претенденты. По-разному называют. Гражданами мы сможем стать потом, когда докажем Уралобургу свою полезность. А пока нам дали шанс произвести первичное обогащение. Днем собираем вещи и еду, вечером отдаем долю охране, губернатору с координатором, владельцу хранилища, где содержится имущество. И за питание. Плюс за ночную охрану отдельная плата. А что делать, — развел Ярослав руками, — не хочешь ночью попасть на растерзание к… этим — заплатишь как миленький. Берут, в основном, едой и золотом. Себе немного удается отложить. Зато потом, когда получим гражданство, а власти наберут новых неграждан, всё, что мы соберем сейчас, станет основой для нашего богатства.
— Ерунда все-таки получается, — покачал головой Егор. — А если те, кто проснется, предъявят права на свое имущество?
— Так они же будут испытуемыми, — объяснил Ярослав. — С отказом от прошлого имущества при вступлении в общину Уралобурга. Или врагами.
— Так вот зачем бригадиру украшения с драгоценными камнями, — пробормотал Егор. — Я искал сложный мотив, а на самом деле все до смешного просто: урвать как можно больше, чтобы, при случае, был начальный капитал.
— Конечно, — снова грустно улыбнулся Ярослав. — Большинство людей в Уралобурге озабочено именно этим. Кстати, бригадирам и охране достается далеко не самое лучшее. И они это знают, а потому иногда просто звереют. Коллекционируют то, что просто так не спрячешь.
— Это что же?
— Женщин, — просто сказал Ярослав. — У некоторых уже целые гаремы по десять-двенадцать девчонок. Кто-то из барышень ленится — готовы на что угодно, лишь бы не работать. Другим выбора не оставляют. Держат в закрытых комнатах, как в тюрьме, да навещают время от времени для удовлетворения, так сказать, потребностей. Заметил, что в бригадах женщин почти нет? Хорошо хоть, что координатор запретил отбирать жен у мужей. А то в первые дни тут такое было…