— Подожди меня! — окрикнул сзади Макс.
Егор остановился. Взгляд его упал на хорошо сохранившийся человеческий костяк, лежащий на боку и опирающийся на молодое деревце, не толще руки.
— Смотри, — сказал он подошедшему Максу, — если бы дерево выросло под костями, оно проросло бы насквозь. Но покойник лежит на боку.
— И что? — непонимающе спросил Макс.
— А то, что пока дерево росло, человек этот был спящим. Дерево поднялось под ним и повернуло на бок. Потом что-то случилось, и он умер. Прямо во сне. И стал разлагаться. Видишь, кости даже цветом отличаются от тех, что лежат повсюду. А на черепе вон, кажется, даже куски высохшей плоти видны.
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — признался Макс.
— Да ни к чему особенному, — пожал плечами Егор. — Этот сон… Он, конечно, защищает от некоторых проблем, но далеко не от всех. Кстати, несмотря на то, что звери спящих не едят, я теперь понял, чем питались все это время собаки. И почему они мгновенно видят в человеке свою добычу.
— Думаешь, жрут трупы тех, кто умирал во сне?
— Именно. — Егор осмотрелся по сторонам и снова уставился на костяк, лежащий у дерева. — Город большой. Жителей много. Причин для смерти — немало. Постоянно что-то рушится и падает. Достаточно пробежать несколько улиц, чтобы найти свежий труп. Собаки, которых мы с тобой видели — людоеды. Вот и отгадка.
— Давай-ка скорее в магазин, — сказал Макс. — А то я тоже людоедом стану — так жрать хочется.
— Но это означает, что само состояние сна делает людей… несъедобными. Наверное… А когда человек умирает, он это свойство теряет. Так же, как и тот, кто проснулся. Собаки же, видимо, чувствуют, что человек больше не спит и его можно жрать.
— Егерь, ты задолбал со своими научными изысканиями! Давай поедим, и будешь дальше умничать. А я тогда спать лягу.
В магазине им повезло. Несмотря на то, что здесь тоже уже кто-то успел побывать, они обнаружили целую полку, заполненную нетронутыми пакетами с гречневой крупой. То ли мыши и крысы не успели добраться до этих запасов, то ли рядом завелось семейство кошек — пару рыжих кошаков Егор с Максом как раз видели неподалеку.
Находке, правда, обрадовался лишь Егор.
— Не, здорово, конечно… — Макс недовольно осмотрел пакеты с коричневой крупой и двинулся дальше между стеллажами, аккуратно переступая через тела уснувших когда-то покупателей. — Но я бы предпочел что-то посущественней.
— Дуралей! — с превосходством сказал Егор. — Это и есть самое существенное, что только можно было найти. Греча — это же суперкрупа. Всем крупам крупа! Можно сказать — царская. Ничего равного грече по питательной ценности мы все равно не найдем.