— Ты женился? Ты?! — словно громом пораженная Эдит, лишь теперь обратила внимание на Марию. — Но… почему?
— Будь я в соответствующем настроении, то охотно ссудила бы его тебе на ночь! — с обворожительной улыбкой промурлыкала Мария, внутренне сгорая от возмущения.
Повернувшись на каблучках, она вышла на свежий воздух. И этот мерзавец еще смеет обзывать ее шлюхой! Мария никогда не щеголяла полуголой, и скорее руки бы себе отрубила, чем вот так прикоснулась бы к мужчине да еще на глазах у всех в холле ресторана!
Железные пальцы схватили ее за плечо.
— Христос Всемогущий! Как смеешь ты, моя жена, такое обо мне говорить?
— Пора прояснить этот вопрос, Георгий! — повернула к нему Мария пылающее лицо. — Мы с тобой не женаты! Ты способен это понять? Если я выйду когда-нибудь замуж, это произойдет в церкви, и жениха своего я буду, по крайней мере, уважать! Он не будет циничным, бесчувственным, самодовольным хряком, интересующимся подружками на одну ночь!
— Не смей так со мной разговаривать! — зашипел Георгий.
— К тому же и вкус у тебя! — разъяренно выкрикнула Мария, не в силах более сдерживаться. — Зачем ты теряешь время, оказывая мне знаки внимания целый вечер? Эта крашеная потаскушка тебе под стать, дорогой мой!
— Ах так? — угрожающе протянул он.
— Именно так, дорогой! — с наслаждением отчеканила Мария.
Яркая вспышка на мгновение ослепила ее, и девушка едва разглядела фигуру стремительно удаляющегося человека с фотокамерой в руках. Воспользовавшись замешательством, Георгий сграбастал Марию за плечи и впился губами в ее рот. Ей показалось, что она стремглав падает в пропасть. Я гибну, подумала она, запуская пальцы в черную шевелюру, приникая к Георгию все ближе и ближе, ненавидя его, желая его, пылая к нему дикой первобытной страстью, завладевшей всем ее существом…
Она не помнила, как очутилась в машине. Лицо Тео было непроницаемо, как всегда, но сквозь толстую стеклянную перегородку Мария ясно видела, как охранник недоуменно пожал плечами. Девушка готова была со стыда сквозь землю провалиться!
— Я оскорбил тебя, ты вправе была сердиться, но я шел за тобой, желая принести искренние извинения, — чистосердечно признался Георгий.
— Да ну! — откликнулась Мария, все еще дрожа всем телом.
Она ревновала! Ревновала впервые в жизни! Фамильярность этой сучки Эдит разъярила ее так, что она потеряла голову! И вот теперь у какого-то дрянного репортеришки в руках фотография молодой четы в разгар семейной ссоры!
— Твое поведение было… — Георгий замялся, подыскивая подходящее слово.
— …Паскудным, — договорила за него Мария. — Но попытаемся лучше отыскать в этом светлую сторону.