– Где же этот револьвер?
– Я его кинул в речку.
– Для чего же вы перенесли труп в палисадник?
Захаров помолчал, словно обдумывая.
– Так! – ответил он. – Перенес!
– Отлично! – сказал следователь, хотя никто бы другой не усмотрел в этом ничего даже просто хорошего. – Ну, а за что вы его?.. – и следователь сделал игривый жест, но тотчас в страхе съежился. Лицо Захарова вдруг исказилось ненавистью. Тяжелый кулак с грохотом опустился на стол, и он порывисто ответил:
– Никому нет до этого дела! Я знаю! Убил – и баста! Оживет, снова убью! Двадцать раз, сто раз убью!
– Так, так, извините! – закивал головою следователь. – Я для вас, собственно, а мне‑то что?
– Мое дело! – успокоившись, повторил Захаров.
– Конечно, конечно! – следователь наклонился и стал быстро писать, после чего позвонил в приемную. – Позови того, Ивана Кочетова, – приказал он сторожу, подавая ему написанный лист, и переглянулся с Лапою.
Иван вошел и вопросительно воззрился на следователя.
– Ты что же, продолжаешь обвинять Долинина? – спросил следователь.
– Врет! – быстро сказал Захаров. Следователь махнул ему рукою, а Иван со злобою взглянул на него и, отвернувшись, ответил:
– Собственно, как я рассуждаю, беспременно они, потому что…
– А вот они сознались в убийстве, – сказал Казаринов, – ты их знаешь?
Иван в изумлении отступил. Взор его с полным немоумением устремился на Захарова, и он словно растерялся от неожиданности. Потом оправился.
– Не может быть, они это так, – сказал он твердо.
Захаров вскочил.
– Я, я! – закричал он, ударяя себя в грудь.
Лапа внимательно посмотрел на них обоих и снова погрузился в полусон.
– Их дело! – пожав плечами, ответил Иван.
– Ты их знаешь? – повторил Казаринов.
– Как же – с! – усмехнулся Иван. – Только барин с ними знаком не был.
Казаринов кивнул.
– Теперь можешь идти, но не уезжай из города, я тебя еще вызову! – сказал он.
Иван поклонился и вышел.
– Господин Захаров, я вас уж арестую! – ласково сказал следователь.
– Я знаю! – ответил Захаров. Казаринов позвонил:
– Готово?
– Шестнадцатый нумер – ответил сторож.
– Проводи господина Захарова!
Тот равнодушно повернулся и вышел в сопровождении сторожа.
– Вот это счастье! – Казаринов потер от удовольствия руки. – Пришел сам с повинной! Как вы думаете, из‑за каких причин?
– Дерунов жил с его женою, – ответил Лапа.
– А – а! – протянул Казаринов и вздохнул: – Да, женщины! Всегда женщины! – правило Лекока – золотое правило!
Но Лапа, видимо, не разделял восторга Казаринова; перед уходом домой он долго рылся в архиве суда и достал оттуда тоненькое дело в синей обложке.