«Да, – находился кто-нибудь, – по одному нас, может, и передавят, но статью дадут – три года условно, а с тобой свяжешься, и получается организованная преступная группа, и по предварительному сговору, и так далее, это уже другим сроком пахнет». Кто-то смеялся, кто-то качал головой. В комнате, кроме него, было обычно человек пять – семь, в возрасте от двадцати до сорока – сорока пяти, обязательно одна или две женщины. Женщины обычно откликались первыми на его слова: «Сами же соглашаетесь, что по одному передавят, то есть цели вы своей все равно не добьетесь. То есть вы на поле выходите заранее не выигрывать, а посопротивляться. Какой смысл? У меня тоже ста процентов на победу нет, но у меня хоть хороший шанс, а у вас – никакого. Вы говорите, я риск предлагаю, так я не спорю, но риск с шансом победить. Нужна сильная организация, с аппаратом, инфраструктурой, своими газетами и журналами. Это будет не сразу, постепенно, может, годы пройдут, но это понятный путь, а альтернатива ему будет, когда цена на нефть упадет ниже восьмидесяти, а будет – он всех похоронит – и вас, и меня. И если мы это понимаем и бездействуем, то, значит, мы уже руки подняли кверху и просто ждем, кто за нами первый придет – менты или погромщики. И неизвестно, что будет хуже». «Ты с кем организацию собираешься создавать, с этими задротами, которые у вас в региональном отделении сидят? Они же тебя первые сольют, когда ветер в другую сторону дунет».
Это был уже деловой разговор. Не слышно было еще треска ломающегося льда, но он точно начинал подтаивать по краям. Как бы ни были сильны духом эти люди и какие бы личные мотивы ни преследовали, они давно уже устали бороться в одиночку. И спорили они с Костей не потому, что не соглашались, а потому, что боялись поверить и обмануться еще раз. Потому, что если еще раз обман, то тогда хоть в петлю. А он был такой убедительный и такой обаятельный, что ему хотелось верить.
Другой вопрос – верил ли он сам в то, что говорил. Простой ответ был – да, иначе бы не говорил, а сложный ответ был – он делал свою работу и если по ходу надо быть убедительным, он был убедительным, иначе, зачем было приезжать. По пути назад в самолете никогда не думал – зачем сказал то, зачем это. Думал о другом – надо делать все еще быстрее, на болтовню уходят дни, настоящее здесь, а не в Москве, надо срочно убедить Юрия Петровича менять региональных руководителей. Без контроля над аппаратом нельзя иметь никакой партии – это же азбука.
Из аэропорта к Лизе.
– Здравствуй, родная, как ты?