— Он решил вернуться в Англию? — изумилась я.
Мама подошла к своему креслу и сделала глоток эля.
— Один он этого не сделает. Кларенс не рискнет навлечь на себя гнев короля Эдуарда. Чем все это закончится, я сказать не могу. Вполне возможно, что вместо того, чтобы вместе с графом возглавить армию, он попытается помириться с братом. Хотя вряд ли Эдуард пойдет на это сближение. Кларенс уже дважды его предал. На месте Эдуарда я бы… — Мама наморщила лоб и задумалась. — Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала на месте Эдуарда, — закончила она.
Я тоже не могла себе этого представить. Король уже однажды принял Кларенса и моего отца обратно ко двору, но если они сейчас попадут к нему в руки, их наверняка ждет страшный конец.
— А тем временем Изабелла вынуждена оставаться здесь и быть свидетельницей твоего триумфа, — продолжала графиня. — Будь к ней снисходительна.
— Да я ее убить готова!
Графиня поджала губы.
— Изабелла всегда мечтала о золотой короне и горностаевой мантии. Разве ты этого не знала?
— Как ты думаешь, скоро ли состоится моя свадьба? — Тревога о собственном будущем охватила меня с новой силой.
Не успела я это произнести, как дверь распахнулась. Мы думали, что это вернулась Изабелла и нас ожидает очередной приступ ее раздражения. Но это был граф, успевший услышать мой тоскливый вопрос.
— В обозримом будущем свадьбы не будет, — заверил он меня.
Судя по его облачению, его ожидал очередной раунд бесконечных переговоров с королевой. У его рта залегли морщины, свидетельствовавшие о глубоких внутренних переживаниях.
— Только не говори, что Маргарита пошла на попятный! — воскликнула мама. — Анна только что вернулась с аудиенции у ее августейшей особы.
— О нет! На этот раз дело не в Маргарите. Я должен был это предусмотреть. — Граф остановился у потухшего камина и ободряюще улыбнулся мне. — Анна и принц Эдуард состоят в родстве. Они оба праправнуки Джона Гонта. Нам придется обращаться к Папе за разрешением на брак. — Он застонал и пнул носком сапога полусгоревшее полено. — Мои сундуки с золотом пустеют с головокружительной скоростью.
— Но на это уйдут месяцы!
— Вот именно. И это означает, что если дело все-таки дойдет до свадьбы, это будет настоящее чудо.
Графиня вздохнула. Ее лицо исказила гримаса отчаяния, но голос был спокоен.
— Что ж, будем молиться о чуде, — произнесла она.
С сегодняшнего дня меня будут считать невестой принца Уэльского.
Облаченная в синее шелковое платье, с вышитыми золотом геральдическими символами принца, я дрожала от волнения, стоя перед алтарем Анжерского собора. В этот день должна была состояться моя помолвка. Я отлично знала свою роль. Все, что мне надлежало делать, это повиноваться. Мой единственный протест, если только это было протестом, заключался в том, что я наотрез отказалась надевать чужое платье.