— Ричард! Спасибо!
Не зная, что еще сказать, я присела в реверансе, слегка приподняв юбку нового платья и предмет своей гордости, шелковую нижнюю юбку, попытавшись сделать это как можно грациознее.
Он покраснел и поклонился в ответ, после чего поцеловал мои пальцы, как если бы я была знатной леди. Уроки хороших манер не прошли для нас даром.
— Не стоит благодарности. Эта птичка так же очаровательна, как и ты, кузина Анна.
Ричард расцеловал меня в щеки, после чего запечатлел родственный поцелуй на моих губах. Меня бросило сначала в жар, а затем в холод. Я никогда не реагировала так на дружеские приветствия Фрэнсиса Ловелла.
Полагаю, именно тогда, еще чувствуя на губах тепло поцелуя Ричарда, я с присущей всем Невиллям самоуверенностью решила, что он должен стать моим. Он не достанется другой девушке, твердо сказала я себе, присовокупив одно из подслушанных у отца цветистых проклятий.
Я уверена, что Ричард отнесся к моему подарку гораздо спокойнее. Все его мысли были заняты полученной от графа изумительно красивой конской сбруей, сверкавшей полированной кожей и изукрашенной золочеными пряжками и эмалями.
Так что же я подарила Ричарду Плантагенету? Что могла десятилетняя девочка подарить брату короля, принцу, у которого было буквально все?
После долгих сомнений и совещаний с мамой я засела за рукоделие. Графиня считала, что мне это пойдет на пользу, а Ричард слишком хорошо воспитан, чтобы отвергнуть мое подношение, даже если у меня не все получится. Этот намек заставил меня недовольно нахмуриться, но я взялась за иглу.
Я трудилась всю осень. Дни становились все короче, и я была вынуждена щуриться и напрягать зрение при свете свечи, чтобы успеть сшить для Ричарда тонкую полотняную сорочку, которую он смог бы надевать под любимую кольчугу из бархата и металла, подаренную ему братом. И пусть это был очень банальный подарок, я превратила его в настоящее произведение искусства, украсив сорочку шелковой вышивкой, изображающей геральдические мотивы Ричарда. Белая роза представляла дом Йорков, солнце в виде лица с расходящимися лучами также было избрано его братом в качестве эмблемы Йорков. Король сделал это после битвы при Мортимер-Кросс, когда все могли лицезреть чудесное явление трех солнечных дисков одновременно. Непосредственно Ричарду посвящался его собственный символ — изображение белого вепря. Результат моих усилий понравился даже мне самой, хотя лучи солнца трудно было назвать ровными, а вепрь, по утверждению Изабеллы, скорее напоминал одну из овец, пасущихся на холмах за Миддлхэмом. Однако мама заявила, что я отлично справилась с трудной задачей, и, преисполнившись гордости, я вручила сорочку Ричарду.