Я осмелилась поднять глаза. Королева смотрела на нас холодно и враждебно. Маргарита Анжуйская никогда не была и не будет нам другом. Воспользовавшись ее позволением и выпрямившись, я смогла удовлетворить свое любопытство относительно этой женщины, которую меня научили считать злейшим врагом, воплощением зла, французской шлюхой… да мало ли нелестных слов о ней я услышала за свою жизнь в окружении сторонников Йорков. Наверное, я ожидала увидеть старую каргу со злобным, изборожденным глубокими морщинами лицом, похожую на злую колдунью из народных сказок. Но нарисованный в моем воображении образ абсолютно не соответствовал представшей перед моими глазами картине. Передо мной на золоченом троне, обхватив маленькими ручками в золотых перстнях резные подлокотники, сидела невероятно красивая женщина.
Но наиболее сильное впечатление на меня произвела необыкновенная энергия, излучаемая этой восседающей на великолепном троне миниатюрной леди. Мне сразу стало ясно, что она чрезвычайно умна и обладает несгибаемой волей. В настоящий момент она устремила на нас взгляд, в котором горела откровенная ненависть. Волосы Маргариты были скрыты под закрученным в виде тюрбана покрывалом, но я слышала, что они у нее белокурые. У нее была мягкая кожа с россыпью веснушек на переносице аккуратного носика. Губы были маленькими и упругими, как и ее презрительно вздернутый подбородок. Пронзительные карие глаза скрывали мысли Маргариты, но не отвращение, которое она испытывала к представленным ей дамам. Такое выражение я видела лишь на лице нашего дворецкого, господина Хэмптона, когда однажды осенью кладовые Миддлхэма подверглись нашествию крыс. Тогда он натравил на захватчиков всех наших собак, которые хватали грызунов, злобно их трепали, а затем прокусывали им горло. Теперь с таким же выражением на нас взирала Маргарита, до глубины души возмущенная тем, что ей приходится иметь дело с такими крайне неприятными особами, как дочь и супруга ее заклятого врага. Разница была лишь в том, что бдительно наблюдающий за ней Людовик не позволил бы ей разделаться с нами так, как господин Хэмптон расправился с крысами.
— С чем пожаловали?
Графиня подготовилась к этой встрече. Разумеется, ей не нравилась исполняемая ею роль, но выбора у нее не было. Она сложила ладони перед собой и заговорила так проникновенно, что даже я ей поверила.
— Я пришла, чтобы заверить ваше величество в искренности намерений милорда Уорика в отношении вас и вашего сына.
— Ну еще бы. — Маргарита отвела глаза от мамы и столь же безжалостно уставилась на меня. — А что скажешь мне ты, дочь архипредателя? Твой отец сверг моего сына с престола. Теперь ты знаешь, что это такое — лишиться имущества, земель и привилегий. Mon Dieu! Как же я этому рада! Что ты можешь сказать о чести своего благородного папеньки? — Ее губы раздвинулись в злобном, похожем на звериный, оскале. — Существует ли она вообще?