— Я прекрасно это понимаю, — напряженно сказал Алан. — Поверь мне, я вовсе не поджидаю своего часа в надежде, что Адриана разведется с мужем. Тем более что у них уже есть ребенок и на подходе второй. За кого ты меня принимаешь? За разрушителя семьи?
— Разумеется, нет, — с раздражением сказала его мать. — Но мне хотелось, чтобы у тебя появилось желание стать создателем семьи! Эбони права. Тебе тридцать четыре года. Пора уже жениться и заводить своих детей. Я хотела бы иметь внуков, пока еще не слишком стара, чтобы порадоваться этому.
— Я уверен, что Вики предоставит тебе такую возможность. Со временем.
— Вики! У нее отсутствует материнский инстинкт. А что касается этого бездельника, с которым она живет… Я сомневаюсь, что он способен стать отцом! Но мы отклоняемся от темы. Мы говорили о твоем отцовстве. Или ты не хочешь иметь ребенка?
Хотел ли он этого? Кажется, никогда. Он всегда был слишком занят, поглощен сначала спасением семейного дела, потом его расширением, достижением успеха. Одной из причин его предполагаемого брака с Адрианой было ее нежелание тогда заводить детей.
По иронии судьбы, как только она действительно влюбилась, то немедленно заимела ребенка. Ее сын, Кристофер, родился ровно через девять месяцев после свадьбы с Брайсом Маклином.
Теперь этот ублюдок, покоривший сердце такой женщины, как Адриана, счастлив. Если бы она вместо этого полюбила его!
Он опять вспомнил об отношении к нему Эбони. Вот уж сердце этой ведьмы никогда не завоюет ни один мужчина, яростно подумал он.
Алан поднял глаза и увидел, что обе женщины в ожидании смотрят на него.
— И каким способом меня казнят, если я признаюсь, что не имею большого желания обзаводиться ребенком, — повесят, утопят или четвертуют?
Дейдра Кастэрс вздохнула.
— Так я и знала. Что ж, вся надежда на тебя, Эбони. Твои дети будут для меня, как внуки. Я думаю, ты не против когда-нибудь обзавестись детьми?
— Я хотела бы иметь десяток детей, — сказала она настолько серьезно, что Алан окаменел, — потому что знаю, что значит быть единственным ребенком. Когда я обзаведусь семьей, она будет большой.
— И испортишь свою прекрасную фигуру? — спросил он, не в состоянии убрать насмешку из голоса.
Она взглянула на него холодными темными глазами.
— Ребенок стоит фигуры.
— Если судить по большинству знакомых мне моделей, то не стоит. Любой намек на беременность — и они пулей бегут к врачу.
— Я не признаю абортов, — категорически заявила она.
— До тех пор, пока сама не забеременеешь, — язвительно заметил он.
И снова ее глаза кольнули его, как ледяными иголками.