Ревел какой-то механизм — теперь Дэнни понял, что этот зловещий, ритмичный грохот создавал котел «Оверлука», который папа проверял по три-четыре раза на дню. Грохот становился похож на… тяжелые шаги. А запах плесени и гнилой, отсыревшей бумаги сменился каким-то другим… резким, отдающим можжевельником запахом Дряни. Запах облаком окутывал папу, который потянулся за книгой и схватил ее.
Где-то в темноте Тони
(Это бесчеловечное место превращает людей в чудовищ. Это бесчеловечное место)
вновь и вновь повторял что-то непонятное.
(превращает людей в чудовищ.)
Еще одно падение в темноту, теперь оно сопровождалось тяжелым, громоподобным стуком — котел тут был ни при чем, это свистел молоток, врезаясь в шелковистые обои стен, выбивая облачка известковой пыли. Дэнни беспомощно припал к сине-черным вытканным на ковре джунглям.
(Выходи)
(Это бесчеловечное место)
(получи что заслужил!)
(превращает людей в чудовищ).
Задохнувшись — собственное судорожное аханье эхом отдалось в голове, — Дэнни рванулся из тьмы. В чьи-то руки. Сперва он отпрянул, думая, что рожденное мраком существо из «Оверлука», существующего в мире Тони, каким-то образом последовало за ним в мир реальных вещей, а потом доктор Эдмондс сказал:
— Все в порядке, Дэнни. Ничего. Все отлично.
Дэнни узнал доктора, потом обстановку кабинета. Его начала бить дрожь, с которой он не мог справиться. Эдмондс держал его.
Когда реакция пошла на убыль, Эдмондс спросил:
— Ты говорил что-то о чудовищах, Дэнни… что?
— Это бесчеловечное место, — произнес мальчик утробным голосом, — Тони сказал… это бесчеловечное место… превращает… превращает… — Он потряс головой. — Не могу вспомнить.
— Постарайся!
— Не могу.
— Тони приходил?
— Да.
— Что он тебе показал?
— Темноту. Стук. Не помню.
— Где ты был?
— Отстаньте! Не помню! Отстаньте!
Дэнни беспомощно всхлипывал от ярости и страха. Все ушло, превратившись в похожую на слипшийся от воды бумажный комок путаницу; читать в памяти стало невозможно.
Эдмондс пошел к охладителю и принес ему воды в бумажном стаканчике. Дэнни выпил ее, и Эдмондс принес еще стакан.
— Лучше?
— Да.
— Дэнни, я не хочу доставать тебя… в смысле, надоедать тебе с этим. Но до прихода Тони тебе ничего не запомнилось?
— Мама, — медленно проговорил Дэнни. — Она обо мне беспокоится.
— На то и мамы, парень.
— Нет… у нее была сестра, она умерла, когда была маленькой. Эйлин. Мама думала про то, как Эйлин сбила машина, и из-за этого она беспокоится обо мне. Больше я ничего не помню.
Эдмондс пристально смотрел на него.
— Она думала об этом сейчас? Там, в приемной?