Образ: «Оверлук», через крышу которого выбивается пламя. На снег дождем летят кирпичи. Звон пожарных колоколов… не то, чтоб какая-нибудь пожарная команда сумела добраться сюда раньше конца марта. Главное, что проникло в его сознание — то, что это может произойти в любой момент.
— Ладно, — сказал Холлоранн. Он двинулся к ним, поначалу ощутив себя так, будто плыл по глубокой воде. Его чувство равновесия пострадало, правый глаз не желал четко видеть. От челюсти к виску и вниз по шее расходились чудовищные вспышки боли, а щека казалась большой, как кочан капусты. Но настойчивость мальчика заставила его двинуться с места, и от этого стало немного легче.
— Ладно? — переспросила Венди. Она смотрела то на сына, то на Холлоранна. — Что значит «ладно»?
— Нам надо уходить, — сказал Холлоранн.
— Я не одета… вещи…
Дэнни стрелой вылетел из ее объятий и помчался по коридору. Она проводила сына глазами — он как раз исчез за углом — и опять посмотрела на Холлоранна.
— Что, если он вернется?
— Ваш муж?
— Это не Джек, — пробормотала Венди. — Джек мертв. Его убил этот отель. Этот проклятый отель.
Она ударила кулаком в стену и расплакалась от боли в порезанных пальцах.
— Дело в котле, верно?
— Да, мэм. Дэнни говорит, он вот-вот взорвется.
— Хорошо. — Этим словом она словно подводила черту, как будто все уже было решено. — Не знаю, смогу ли еще раз спуститься по лестнице. Ребра… он сломал мне ребра. И что-то в спине. Больно.
— Сможете, — сказал Холлоранн. — Мы успеем.
Но тут он вспомнил про зверей живой изгороди и задумался, что им делать, если те охраняют выход. Потом вернулся Дэнни. Он принес сапоги, куртку и перчатки Венди и свою курточку с перчатками.
— Дэнни, — сказала мать. — Твои сапожки.
— Слишком поздно, — ответил он, не сводя со взрослых глаз в каком-то отчаянном безумии. Мальчик поглядел на Дика, и в голове у Холлоранна внезапно возник образ часов под стеклянным колпаком, часов из бального зала, которые в 1949 году подарил отелю шведский дипломат. Стрелки показывали без одной минуты полночь.
— О Господи! — сказал Холлоранн. — Боже милостивый.
Обхватив Венди одной рукой, Дик поднял ее, а другой рукой прижал к себе Дэнни. И побежал к лестнице.
Когда Холлоранн сдавил сломанные ребра, а в спине что-то зашло одно за другое, Венди пронзительно вскрикнула от боли, однако Дик не сбавил ходу. Не отпуская их, он нырнул вниз по лестнице. Один глаз был широко раскрыт в отчаянии, другой заплыл, превратившись в крохотную щелку. Дик напоминал одноглазого пирата, похищающего заложников, чтоб потом получить за них выкуп.