Видящая подставила волосы свежему ветру и устремила свой взгляд через Рейн, на замок Драконья Скала, частично разрушенный Фафниром.
– Твои братья-нибелунги тоже не вмешались.
– Нам было скучно, – признался Регин. – Сначала, по-новому переделывая королевство, мы испытывали интерес. Но фантазия у людей поразительно банальна, и управлять ими – это так мелочно.
– Может быть, боги поняли, что сейчас происходит то, что должно было произойти. Ты можешь изменить течение реки, но она все равно попытается вернуться в свое русло. Со временем все вернется на свои места.
– Однако река не вернулась в свое русло, – возразил Регин. – Зигфинн и Зигфрид просто дальше пишут историю этого королевства.
– Нужно изменить кое-что еще, – согласилась с ним Видящая.
Некоторое время они молчали, любуясь огоньками на улицах Вормса. Жители без страха выходили из своих домов, ведь теперь этот город опять принадлежал им.
– Я не понимаю, как ты выносила все это в течение сотни лет, – наконец сказал Регин. – Страдания Зигфрида… Именно ты… Наверное, у тебя больше нет сердца.
– Мне жаль, что это не так, – ответила Видящая. – Мое сердце разбивалось каждый день. Нет смерти страшнее той, которой я умирала вновь и вновь. Из-за него я выколола себе глаза, чтобы мне не пришлось больше видеть.
Регин вздрогнул от этой мысли.
– Мы оба его любили, хотя наши пути почти не пересекались, – пробормотал он. – Тогда мы могли бы стать друзьями… Когда были людьми.
– Мне хочется пойти к нему.
– Тогда не буду тебя задерживать.
Видящая сделала пару шагов по холму. Вскоре ее ноги уже не касались земли, черная накидка превратилась в крылья, тело окутали тени, и она исчезла.
Регин уселся на мокрую от росы траву. Влага пропитала его штаны, и он подумал о том, не выйти ли из тела, чтобы объединиться со своими братьями. Быть человеком – это так… ограничивает. Но для этого еще будет время. Завтра. На следующей неделе. Или когда закончится эта история.
Жители Вормса видели, что дракон умер, но могли лишь предполагать, что вместе с ним в царство мертвых отправился и тиран. А затем, когда тело Хургана упало в толпу, люди, ошеломленные происшедшим, облегченно вздохнули. Какая-то старуха ударила труп палкой. Юноша пнул его в голову, так что сломалась шея, а толстый трактирщик, обвязанный передником, взял у одного из ордынцев копье и всадил его в грудь короля. Послышалось шипение, как будто с последним воздухом из тела ушла жизнь.
Толпа разразилась ликованием. В людях вновь зародилась надежда, и они бросались друг другу в объятия. У кого-то была дудочка, и впервые за много десятилетий в Вормсе зазвучала веселая музыка. Люди не танцевали, и нельзя было сказать, что они по-настоящему расслабились, ведь жители этого города слишком долго страдали и слишком многое потеряли. Но к ним вернулось чувство собственного достоинства. Какие-то женщины крестились, вознося хвалу богу христиан, который давным-давно был запрещен в Бурантии. Кто-то молился.