Бруния покачала головой.
– Я не стану называть себя правительницей, чтобы впутывать страну в новую войну. Ни в коем случае.
– Возможно, это единственный выход.
– Тогда придется искать другой способ. Вормс должен оставаться свободной страной со свободными людьми.
Маивольф посмотрел на свою повелительницу так, как будто та обезумела.
– Свободный народ? Как это вообще возможно? Что это за народ, у которого нет правителя? Для чего такому народу существовать?
Глисмода и Зигфинн долго сидели рядом. Принц рассказал ей невероятную историю, большую часть которой она вообще не поняла. Он говорил о королевствах, о которых Глисмода ничего не знала, и о Вормсе, который казался ей чужим. Зигфинн часто упоминал имя Брунии и Кальдера, а еще Зигфрида Ксантенского. По простоте своей Глисмода могла предложить Зигфинну себя лишь в роли слушательницы, но ее доброе сердце отыскало в его словах истину. Между тем Зигфинн уже и сам не верил в то, что говорил, ибо в суматохе последних месяцев утратил уверенность в своей правоте.
– Мой муж, – сказала Глисмода, когда Зигфинн закончил свой рассказ, – был ревнивым дураком. Он был добрым человеком, но его сердце то и дело вспыхивало от ревности. Если кто-то слишком долго смотрел на меня на рыночной площади, муж запросто мог затеять драку. Это в большей степени доказывало его любовь, чем любые слова.
– Я не понимаю, о чем… – начал принц.
– Страсть подпитывает любую ревность, благородный Зигфинн, – перебила его Глисмода. – Если тебя так огорчает тот факт, что Бруния родила ребенка от другого мужчины, то ты, наверное, очень сильно ее любишь.
Принц не нашелся что ответить.
– И огорчает это тебя только потому, что ты боишься, что Бруния любит другого. Но неужели ты в это веришь?
Зигфинн прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно чувствовал беспокойство, о котором говорила Глисмода, но дело было не в неверности Брунии, которая, в общем-то, не нарушала никаких клятв, а в глупом предположении о том, что он не равен Кальдеру. Принц сам себе казался ребенком, которому не подарили обещанное на праздник, и теперь он возмущенно топает ногами.
Глисмода взяла его за руку.
– Ты хороший человек, а Бруния, по твоим словам, добрая женщина. Вы должны быть вместе. – Она нежно поцеловала его в лоб. – Я надеюсь, что однажды небо еще раз благословит меня такой же прекрасной любовью.
Зигфинн благодарно посмотрел на Глисмоду.
– Ты говоришь мудрые слова глупому мальчишке. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы стать настоящим мужчиной.
Глисмода постелила ему, и Зигфинн был рад, что этот бесконечный день закончился. Не успел он коснуться головой подушки, как провалился в глубокий сон. Но Глисмода не стала ложиться рядом с ним. Накинув платок на плечи, она вышла из комнаты.