Принцесса находилась в большой зарешеченной повозке, которую тянули две крупные лошади с длинной гривой. Рядом с Брунией находились семь или восемь женщин, все в том возрасте, когда еще можно рожать.
– Где я? – спросила Бруния.
– На пути в Брамель, – ответила крепко сбитая, коренастая женщина с рублеными чертами лица. – Меня зовут Рахель.
– Бру… Бурин, – произнесла Бруния, научившаяся у повстанцев тому, что ее не должны узнавать. – Я из Фъеллхавена.
– Далеко же ты оказалась от дома, – заметила более пожилая женщина, сидевшая в другом углу железной клетки.
– Что это такое? – осведомилась Бруния. – Повозка для пленников?
Ей уже приходилось видеть такие повозки в королевстве своего отца.
Рахель мрачно покачала головой.
– Хуже. Мы будем женщинами пограничья. Нас взяли в плен, чтобы мы служили воинам на границе королевства. Служили на поле, в домашнем хозяйстве и в постели.
– Говори уж как есть, – буркнула старшая женщина. – Мы рабыни, и наша жизнь будет длиться столько, сколько мы будем нужны.
Вскочив на ноги, Бруния бросилась на железные прутья клетки и в отчаянии уставилась на запад. Она должна была ехать туда, но, к несчастью, удалялась прочь.
– Зигфинн… – тихо прошептала она, и на глазах ее выступили слезы.
Раны Кальдера воспалились. Всякий раз, когда боль отступала и он мог ясно мыслить, повстанец умолял Данаина не отрезать ему руку и продолжать путешествие в Исландию. Но большую часть времени Кальдера лихорадило, он не мог есть и бредил. Наконец они добрались до Фъеллхавена. Местный лекарь, которому Данаин заплатил за молчание, сказал, что Кальдеру уже не помочь, и предложил порошок, способный облегчить его страдания. О путешествии в Исландию и речи быть не могло.
И все же Кальдер яростно и решительно цеплялся за жизнь. Вместо одной ложки бульона, которую его желудок отказывался принимать, Кальдер требовал две новых. Морщась от боли, он сжимал левой рукой наполненный пшеницей мешочек, чтобы не терять подвижность. Ночами Данаину приходилось вставлять другу между зубов мягкую деревяшку, чтобы их не выдали его крики.
Исландия или смерть, смерть или Исландия! Всю неделю казалось, будто в этой неравной борьбе победит смерть. Но однажды ночью на заброшенную конюшню, где они остановились, пришла слепая женщина со странной зловонной мазью. Она сказала Данаину, что эта мазь спасет Кальдера. Такая помощь показалась бы повстанцам подозрительной, но у них не было выбора. Данаин нанес жирную мазь из небольшой баночки на рану и стал ждать. Ночью жар Кальдера спал, а рана перестала гноиться.