Тут Лена достала из кармана большой кусок свежего хлеба, раскрошила его и бросила Тюльпану и Эдуарду, которые, соскучившись за время спора, сошлись вместе и дружелюбно стояли рядом.
Жена профессора, внимательно наблюдавшая всю эту сцену, оставила вязанье и высунулась в окно, чтобы лучше видеть, что будет дальше.
Поросенок и гусь, очевидно, не были голодны и начали есть хлеб без особой жадности, собирая рассыпанные на земле крошки. Никаких враждебных намерений один к другому они попрежнему не проявляли. Сердца ребят, которым не терпелось поскорей завладеть синицей, ящерицей и лягушкой, наполнились преждевременной радостью победы.
— Довольно! Довольно! Хватит! — закричали они возбужденно. — Турнир не состоится. Ты проиграла, отдавай заклады!
Но радость их умерла так же быстро, как и родилась. Собирая крошки, предусмотрительно рассыпанные полоской, Эдуард и Тюльпан сблизились и ели уже из одной кучки, мешая друг другу и наступая один на другого.
Лена хорошо знала своих воспитанников. Расчет ее был прост и точен. Хотя хлеб не очень привлекал их, но ни один из них не захочет уступить другому, и, несомненно, произойдет столкновение.
Эдуард открыл военные действия первым. Стараясь достать крошки, на которые наступал Тюльпан, парнокопытный начал отталкивать водоплавающего в сторону. Но гусь не обращал на это внимания и опять возвращался на то же место.
Тогда Эдуард обозлился. Он подсунул свое рыло гусю под бок и сильным толчком отбросил беднягу так, что тот перекувыркнулся и упал на спину, беспомощно дрыгая в воздухе своими красными лапами.
Не считая больше гуся достойным внимания, Эдуард продолжал как ни в чем не бывало собирать крошки. Но водоплавающий не мог простить обиды парнокопытному. Он подбежал к Эдуарду, уже успевшему забыть своей наглости, с громким гоготаньем налете на него сзади и изо всех сил впился клюва в лихо закрученный кверху хвост парнокопытного.
Оглушенный и перепуганный Эдуард подскочил, визжа от боли, и кинулся прочь, потянув за собой гуся, крепко державшего его за хвост. Хвост натянулся, как струна, наверное, зазвенел бы, если бы кто-нибудь в это время к нему прикоснулся.
Поросенок мчался во всю прыть, но Тюльпан не выпускал хвоста, хотя и принужден был распустить крылья, чтобы сохранить равновесие.
Ужас придал новые силы Эдуарду, и с гусем на буксире, как с планером, еще быстрее помчался по кругу перед удивленными необычным зрелищем ребятами.
Профессорша смеялась до слез, глядя на эту скачку, и поспешила позвать мужа, сидевшего у своего рабочего стола. Тот поднялся, подошел к окну и стал рядом с женой.