— Ну вот, tres bien,[9] все заживет, — пробормотал он и, взяв свежую марлю, снова наложил повязку.
Врач посмотрел на профиль Стефани. Он не мог определить, из какой страны она родом. Она свободно говорила по-французски, но в речи чувствовался слабый, почти неуловимый акцент, не оставлявший у него сомнений в том, что она не француженка. Что касается мужчины, то совершенно ясно, что он не француз; он говорил бегло, но с акцентом, который смутно напоминает немецкий. Оба, наверное, за свою жизнь много где побывали, размышлял врач; интеллигентные люди, которым не составляет труда выучить иностранные языки. В мире таких с каждым днем все больше и больше — легко и быстро приспосабливающихся людей с претензией на утонченность. Несмотря на кровоподтеки и прочие повреждения, дама — просто красавица, ее красота и пугливость вызывали в нем интерес, однако он понимал, что сможет помочь ей ровно настолько, насколько позволит ее муж.
— Ну что ж, мадам. — Он говорил, обращаясь к профилю Стефани, спиной чувствуя, как Макс не мигая глядит на него. — Ваше физическое состояние улучшается. Вы — везучая женщина, рана ваша затянется, волосы снова отрастут и шрам под ними не будет виден, кровоподтеки исчезнут. У нас великолепные специалисты по пластической хирургии, которые могут восстановить вашу внешность. Но теперь мы должны поговорить о том, как восстановить вашу память. Что же вы не помните?
Стефани промолчала.
— Скажите, как вас зовут, мадам. Скажите мне свою фамилию. И свою девичью фамилию.
Она снова невидящим взором уставилась в потолок.
— Или назовите любую фамилию, которая приходит вам на ум, мадам, скажем, фамилию подруги или знакомой, фамилию какого-нибудь человека, который у вас работает; тогда, возможно, вам будет легче вспомнить собственную фамилию. Мадам, я не могу помочь вам, пока не узнаю, насколько серьезна ваша болезнь. Вы можете сказать мне, как вас зовут? Или рассказать что-то еще о себе, о ваших друзьях, о вашей жизни в… кстати, откуда вы, мадам?
— Не знаю, не знаю, не знаю! — Стефани подняла руки, провела пальцами по пластмассовым трубкам, потом повернула их ладонями к себе, от себя, затем снова к себе. — Руки, — сказала она, — мои руки. — Она стала затравленно озираться. — Стена. Окно. Небо. Кровать. Руки. Правильно? Доктор, — сказала она и показала на него пальцем. Потом принялась показывать пальцем в разные стороны. — Налево. Направо. Вверх. Вниз. Правильно? Все было правильно?
— Да, мадам, да, да, — ответил врач. — А что вы еще знаете?
— Потолок. Дверь. Простыни. Подушка.