***
В очередной раз возвращаясь нисчем, Кер поднялся по сходням и прямиком направился в небольшую каютку, отведенную выкупленному мальчику.
- Все так же? - поинтересовался он у сидевшего на канатах помощника, заботам которого поручил ребенка.
Луи только кивнул. «Все так же» означало, что Айсен, как и все три дня у нового хозяина, не отвечал, не реагировал ни на что, лежал на койке, глядя в стену остановившимися глазами, пустыми, как заколоченные окна в заброшенном доме. Если его окликали, вставал, делал, что говорили, когда оставляли - снова ложился. Складывалось впечатление, что начни его на самом деле насиловать, - да хоть на кусочки резать - он этого вообще не заметит!
Филипп распорядился присматривать за ним тщательнее, опасаясь, что мальчик может что-нибудь сделать с собой, но в том и не было нужды - Айсен просто перестал есть. Причем, было ясно, что это не осознанное волевое решение, юноша элементарно не хотел жить.
- Узнали что-нибудь? - весельчак Луи многое повидал в жизни, но проняло даже его. Он был уверен, что парнишка натерпелся в рабстве неведомо каких ужасов, поэтому не в себе настолько.
В каком- то смысле он был прав.
- Нет.
Филипп уверился уже, что брат его избегает - неужели стыдно стало? Вряд ли. Тем не менее, каждый раз как он заходил, намереваясь прояснить ситуацию с юным рабом, Фейрана неизменно не оказывалось дома. Старый домашний раб, может, и рад был бы что-нибудь сказать, да много ли у немого узнаешь: тот ведь даже грамоте обучен не был, чтобы написать.
Мужчина недолго раздумывал, глядя на воду за бортом, а потом решительно направился в каюту: состояние мальчика уже хуже некуда, и больше так продолжаться не может!
Войдя, он осторожно присел рядом со свернувшимся в маленький комочек юношей.
- Айсен, - мягко обратился Кер к нему, погладив острое плечико, - Айсен, ответь пожалуйста. Я хочу поговорить с тобой.
Молчание. Но когда мужчина потянул его за руку, мальчик покорно сел, уставившись вниз на покрывало.
- Айсен. Не нужно больше бояться! Ни меня, ни кого бы то ни было, - ласково убеждал его Кер. - Здесь никто не обидит тебя и не тронет, клянусь!
Молчание. Складывалось впечатление, что все ему уже безразлично.
- Айсен, можно тебя спросить?
На миг в синих глазах мелькнуло что-то живое - вялое подобие удивления: у него вдруг спрашивают разрешения?
- Можно? - Филипп терпеливо ждал и был вознагражден едва заметным неуверенным кивком.
- Не хочешь - не отвечай, если это тяжело для тебя. Понимаешь?
Еще один робкий растерянный кивок, но, кажется, юноша понемногу начинал втягиваться в общение.