220 дней на звездолете (Мартынов) - страница 20

Около часа на борту корабля царило полное молчание. Все смотрели на далекую Землю. На ее диске я не различал почти никаких подробностей, и она нисколько не походила на школьный глобус, как ее иногда рисуют в книгах.

— По-видимому, — сказал я, — на всей поверхности Земли густая облачность.

— Почему так думаете? — спросил Пайчадзе.

— Почти ничего не видно.

— Облака здесь ни при чем, — сказал он. — Даже при полном их отсутствии подробности земной поверхности будут плохо видны. Атмосфера отражает солнечные лучи сильнее, чем темные части материков. Если бы была зима, мы видели бы Европу гораздо лучше. Хотите убедиться, — посмотрите на южное полушарие.

Действительно, я отчетливо видел силуэт Австралии. Азия смутно проступала сквозь белесую дымку.

За те часы, что мы провели у окна, Земля и Луна казались всё время на одном месте. Корабль как будто не удалялся от них.

— Вам это только кажется, — сказал Сергей Александрович, когда я обратил его внимание на это обстоятельство. — Расстояние непрерывно увеличивается на шестьдесят километров в секунду.

— На пятьдесят восемь с половиной, — поправил Белопольский.

— Я назвал цифру приблизительно, — сказал Камов, — но Константин Евгеньевич, конечно, прав. Если хотите еще более точную цифру, то на пятьдесят восемь километров двести шестьдесят метров.

Я не мог удержать улыбки, увидя, как Белопольский поджал свои тонкие губы при этих словах, сказанных самым невинным тоном. Улыбнулся и Пайчадзе.

Константин Евгеньевич имел маленький недостаток: он не всегда был достаточно тактичен, и Камов, как никто, умел мягко указать ему на это. Последняя названная им цифра была абсолютно точная.

Глядя из окна звездолета на свободно висящий в пространстве шар Земли, я подумал о долгих веках, когда люди считали свою маленькую планету центром мира. Меня потянуло к аппарату. Хотелось запечатлеть на пленке эту поразительную картину. Пусть миллионы людей увидят то, что видим мы — четыре счастливца, четыре посланца советской науки.

— Взгляните! — сказал Камов. — Вот блестит вдали небольшое небесное тело. Это наша родина — планета Земля. Она кажется сейчас больше всех звезд, кроме Солнца, но всё же как она мала! Пройдут недели, вы с трудом найдете ее среди просторов вселенной. А когда мы достигнем орбиты Марса, Земля будет казаться только крупной звездой. Но мы сами будем находиться всё еще в самой середине планетной системы, окружающей обычную, ничем не примечательную, рядовую звезду, которую мы называем Солнцем. А кругом вы. видите бесчисленное количество таких же солнц, как наше. Чтобы добраться до ближайшего из них, нашему кораблю понадобилось бы тридцать четыре тысячи лет непрерывного полета. Оттуда мы увидели бы Солнце крохотной звездочкой, а Землю не смогли бы увидеть в самый сильный из существующих телескопов.