Камов сел за рули машины, Мельников — рядом. Он положил киноаппарат к себе на колени, чтобы предохранить его от случайного толчка в дороге. Позади были сложены лопаты, кирки, веревки, тросы и электролебедка.
Камов закрыл дверь и пустил в ход мотор. Мельников в это время наполнил кабину кислородом.
Сняв маски, они жестом простились с товарищем, стоявшим в дверях звездолета, и вездеход пошел по своему вчерашнему следу. Повернув в проход между растениями, Камов включил максимальную скорость. Машина рванулась и помчалась вперед.
— Сто десять километров, — сказал Мельников, взглянув на указатель.
— Хорошая машина! — ответил Камов. — Дороги на Марсе очень удобны: ни ям, ни косогоров. Никаких неровностей. Грунт гладкий, как стол. Но всё же с такой скоростью можно ехать только по знакомому пути.
Однообразная марсианская равнина казалась безжизненной. Ни один «заяц» не показывался на пути вездехода, который быстро и равномерно оставлял позади километр за километром.
Оба звездоплавателя молчали. Мельников испытывал сильное волнение, сознавая всю необычайность этой поездки по поверхности планеты, которую он часто видел с Земли как небольшую красноватую звездочку. Камов, переживший это чувство вчера, был спокоен.
— Внимание! — сказал он вдруг: — Смотрите вперед!
Мельников поднес к глазам бинокль, но ничего примечательного не увидел.
— Ничего не видите?
, — Ничего, Сергей Александрович.
— То-то и есть! — сказал Камов. — Впереди «болото». Оно так мало заметно, что представляет собой настоящую ловушку. Вчера мы с Арсеном Георгиевичем его не заметили. Хорошо, что скорость была незначительная. Пришлось давать обратный ход. Видите, впереди след поворачивает?..
Вездеход остановился.
«Болото» почти ничем не отличалось от окружающей местности. Только песок был чуть темнее и растения немного выше, чем на «сухих» местах.
— На тихом ходу обнаружить болото можно, — сказал Камов. — Но при скорости даже в тридцать километров они могут быть опасны. Кто знает, какова их глубина?
Они надели кислородные маски и вышли из машины.
— Почаще смотрите вокруг, — сказал Камов. — Если мы прозеваем появление «змеи», о которой говорил Бейсон, дело может кончиться плохо.
Здесь было открытое место, но всё же растений было достаточно много, и они сокращали видимость. Привычный к природным условиям Марса хищник мог незаметно подкрасться к людям.
— Надо как можно скорее закончить дело, — сказал Камов.
Он говорил тихим голосом, в котором слышалось сдерживаемое волнение.
На Земле всегда можно расслышать какой-нибудь звук — шепот ветра, шуршание песка, отдаленный шум. Здесь была поразительная тишина. Земля, воздух, растения казались неподвижными, застывшими под лучами нежаркого солнца. Сверкавшие кое-где на темно-синем небе звезды придавали пейзажу еще более странный, неправдоподобный вид. Безмолвие угнетало. Почва, на которую ступала нога, готова была как будто раздаться под тяжестью незваного пришельца. Природа казалась враждебной, настороженно следящей за каждым движением людей Земли. Она выжидала, готовая уничтожить ворвавшихся в ее владения чуждые и непонятные ей существа, как она это уже сделала с одним из них.