В городке уже было несколько каменных зданий. Красивая церковь, множество лавок. Вдоль реки огромные амбары. И хотя "Уфа" первый пароход пришедший в Бийск – чудо расчудесное, на вроде цирка, привлекающее всеобщее внимание – но у причалов множество парусных толстобрюхих корабликов. Урожая хватало и себе, и на продажу.
Меня с офицерами Гилев зазвал к себе. Думал – хвастаться будет. Но – нет. Оказалось, у него на подворье, в сарае пушки стояли. Те самые, что мне генерал-губернатор со стен брошенной крепости взять разрешил.
— Шестифунтовка, — непонятно чему обрадовался Сашенька Геберт. Неужели не верил, что ему найдется работа? — Ядра-то есть?
— А как же, ваше благородие, — хмыкнул Гилев. — И ядра и пульки. И по тридцать выстрелов на ствол приготовили. Лафеты только вот подгнили. Но скрепы уже сбили. Доски поменяют, кузнец обратно кольца склепает и готово. Можно в путь отправляться.
— Пальнуть пробовал? — полюбопытствовал я.
— Хотел, ваше превосходительство, — честно признался купец. — Но боязно. Эка силища-то!
На вид жерло ствола было сантиметров в десять, и смотрелось вполне серьезно. Тут я впервые подумал, что наверняка хватило бы и пары штук. Все-таки пушки – это больше политический аргумент, чем военная необходимость. А тащить эти бронзовые чушки придется все пять сотен верст. Плюс ядра с какими-то пульками и порох для зарядов.
— Тяжелые, — уважительно выговорил фельдфебель Герцель Цам. Не удивлюсь, если он думал о том же, о чем и я. — Пудов, видно, в двадцать?
— Двадцать два, — кивнул купец. — И лафеты в двадцать пять. Да пороху – два фунта на выстрел. И ядрышко – кажное по шесть фунтов. Но ты, служивый, не боись. Не на себе потащим. Лошадей много припас – дотянут. Нынче трудно с монголом без пушки разговоры разговаривать. Их китайские люцыни подзуживают нас на крепость проверить.
— Ой, вей, — тяжко вздохнул унтер-офицер с вечно грустными глазами. — Ваши бы слова, да-таки Богу в уши.
Посмеялись. Нам, командирам этого похода, на спине трехсоткилограммовые позеленевшие от времени орудия через горы не тягать.
Гилев действительно отлично приготовился. И впервые, за все время своих экспедиций на Чую, снарядил почти четыреста вьючных лошадей. Часть под воинский припас, часть под походные принадлежности, но не меньше половины оказались загружены товарами. Да все это с коноводами, приказчиками, носильщиками и слугами. Кроме того, бийский купец нанял три десятка суровых мужичков-охотников и вооружил их специально выписанными из САСШ винтовками Спенсера.
Одну такую я у Гилева выпросил. Вот она, в седельной кобуре, чуше – как ее здесь называют, прикладом кверху висит. Иначе нельзя. Трубчатый магазин на семь патронов как раз в приклад вставляется, и мусора не любит. Это вам не "калашников". "Спенсер" – оружие нежное, прихотливое, но по нынешним временам – невероятно скорострельное. Еще бы калибр поменьше – совсем хорошо было бы. А то тринадцатимиллиметровый заряд так в плечо лягал при выстреле, аж куда целился, забываешь.