— Ну, а много вы тогда настреляли рыбы?
— Не помню точно. Несколько штук.
— А солдат говорит, что вы вообще не охотились: сразу после проверки документов повернулись и ушли.
— Какое это имеет значение! Ведь я сам сказал вам об этом солдате!
— Это верно. Вы сами сказали.
— Можете идти! — разрешил он солдату. — Дать вам провожатого, или сами дойдете?
— Сам дойду, — ответил солдат, и, взглянув на меня, вышел.
* * *
В воскресенье допроса не было и я весь день сидел в камере со стариком. Я уже несколько дней голодал. Питание было такое скверное, что весь хлеб, рассчитанный на день, я съедал за завтраком. Обед и ужин приходилось есть без хлеба. В этот день моему соседу принесли передачу — несколько дешевых груш. Он угостил ими меня и как же я был ему за это благодарен! Потом старик рассказал мне свою жизнь. В молодости он жил в Одессе, жил там до тех пор, пока однажды жена не изменила ему. В глубоком горе бродя по улицам, он случайно зашел в Морской порт. В порту на погрузке стоял пароход, следующий в Батуми. Не долго думая, он сел на этот пароход и уехал, как был, без вещей и без денег. С тех пор он и жил в Батуми. Работал бухгалтером. Грузины делали какой-то шахер с майками и футболками, выпускаемыми их предприятием, а он, бухгалтер, их покрывал. Теперь, когда дело раскрылось, его принесли в жертву. Печальная история. Не знаю, чем она закончилась.
* * *
В понедельник меня повели к начальнику Аджарского КГБ, полковнику. Кабинет полковника оказался особенно большим, а сам полковник — не особенно страшным. Сесть полковник мне не предложил. Но он и сам тоже стоял, впереди своего письменного стола и разглядывал меня. Минуту длилось молчание, потом он заговорил:
— У вас есть друг в Горьком?
— Нет.
— А эту открытку в Горький вы писали?
Я взял протянутую мне открытку и прочитал:
«Я решил бежать за кордон.
Прощай.
Твой кацо Ю.»
Я посмотрел на адрес. И адрес и фамилия были мне незнакомы.
— Нет, не я, — ответил я полковнику.
— А что значит по-грузински «кацо», вы знаете?
— Это, наверное, каждый знает. Кацо — друг. И вообще, какая глупая открытка! Разве человек, который собирается бежать за кордон, напишет об этом в открытке, которую каждый может прочитать?
— Мы все-таки возьмем у вас образец почерка и направим его на экспертизу. Вы не возражаете?
— Пожалуйста, берите. Я знаю, что я не писал никакой открытки.
Меня повели в кабинет моего следователя. Там следователь дал мне лист бумаги и мою авторучку, которую специально для этого принесли из моего чемодана. Потом стал диктовать текст только что прочитанного мною письма. Прежде чем писать текст, я сделал заголовок: «Текст под диктовку».