Однако Наташка сработала оперативно. Лестница заняла мое место чуть позже, чем я отскочила в сторону, но Монте-Витька шлепнуться не успел – через несколько секунд свободного висения он встал на лестничную ступеньку. И все это в полном молчании. Из его рта не вылетело ни одного слова. Предположение об аристократической выдержке графа рассыпалось в пух и прах, когда он выплюнул на ладонь огромного черного жука, не подававшего признаков жизни. После этого он переплюнул в выражениях своего напарника, оседлавшего конек крыши. Смысл этой речи заключался в необходимости немедленно снять посттравматический шок с больной перепуганной души, иначе… Мы и представить не могли, где он намеревался видеть нашу крышу.
Танюшка решила было сбегать в магазин, но Степа решительно пресек ее попытку, сообщив, что за такие деньги он приобретет аж четыре бутылки самогона. На этом мы с работничками и расстались.
После ужина сидели на крыльце и удивлялись большому количеству комаров, которым давно уже надлежало отправиться на зимнюю спячку.
– Это еще что! – заметила Татьяна. – Вот летом здесь вечером без ветки не выйдешь. Тучами летают!
– Какой же тогда здесь, как ты говорила, рай? – удивилась Наталья. – Не представляю себе рай с комарами. Если только он… не комариный. Очевидно, вы тут живете исключительно для комариного благополучия – чтобы они с голоду не сдохли.
Татьяна засмеялась:
– Так получилось, что когда мы покупали этот дом, то ничего о комарах не знали. И Лариса Никифоровна не предупредила. Впрочем, у местных к ним отношение спокойное: зимой их нет, ранней весной и поздней осенью тоже. Летом полеты затруднены во время сильного ветра, ну а в дождь их вообще не увидишь. Мы купили дом ранней весной. А потом привыкли. Остальные-то люди живут…
Я подумала, что в Москве один-единственный комар, залетевший скрасить свое одиночество к нам, способен оставить без сна на всю ночь население всей квартиры, и поежилась, представив тучи разгулявшихся кровопийцев.
Наутро я поняла, что изба мне окончательно и бесповоротно нравится. До поздней ночи мы успели привести в полный порядок и кухню, и отгороженный отсек большой комнаты. Предпринявшая попытку организовать повтор вчерашних посиделок Нина огорченно поплелась домой, поняв, что генеральную уборку на «Рябину на коньяке» мы не променяем. Наталья довольствовалась моей отмашкой «все завтра», больше по поводу черенкования роз не приставала. Оставалось ждать визита Ларисы Никифоровны.
Утренние хлопоты начались с поисков главного производителя работ. Опять похолодало, мелкий холодный дождь заявил о себе протечками на кухне. Мы с трудом лавировали между мисок и кастрюль, как по минному полю. Монте-Витька валялся в придорожной канаве в пределах видимости из окна и наперекор погоде красивым тенором выводил: «Светит солнышко на небе ясное…» Очевидно, продолжения он не помнил, да ему и так было хорошо. Нам – нет. Во-первых, из-за протечки, во-вторых, эта строчка уже приелась, мог бы и сменить репертуар. Кроме нас, графом никто не интересовался. Даже Нинка прошла мимо, с чувством сплюнув в сторону мужа. Мы сделали вывод, что песня ей приелась больше, чем нам.