Степы-носа не оказалось ни дома, ни на «даче». Амбар, как и вчера, был закрыт снаружи на щепочку. Возвращаясь, наша поникшая под зонтами процессия уже и не смотрела на крыльцо Степиного дома: всего несколько минут назад было зафиксировано отсутствие там хозяина. Поэтому мы несказанно удивились, услышав с крыльца его голос:
– Шашлычка хочется!
Оторопев от нечаянной радости, мы с восторгом смотрели на Степу, одиноко скучавшего на ступеньках, уложив нос в подпиравшие подбородок кулаки.
– Курицу зарубить, что ли? – последовало продолжение. – Одной больше, одной меньше…
– А сколько их у тебя всего? – спросила Татьяна, решив помочь ему в решении вопроса.
– Две, – коротко ответил Степа.
Татьяна замялась, не зная, что сказать.
– Купил бы куриных окорочков – в Николинском, я видела, продаются, вот тебе и шашлык, – посоветовала Наташка.
– Ишь ты какая шустрая! А денег где взять? Да и воспоминания у меня не очень хорошие от этих окорочков…
– Отравился? – посочувствовала Танюша.
– Если бы… Не успел. Я ведь в котельне работаю. Ну той, что телятник отапливает. Кочегаром. Смастрячил себе из бочки коптильную установку. Я два дня не пил, Витька – день. Купили этих окорочков, закоптили. Ну выпили, как положено. А утром – ни он, ни я не помним, пробовали эти окорочка иль нет… Домой пришел, а везде кости куриные валяются и два недогрызенных окорочка. Прям Куликово поле. Витькина Чумка постаралась.
– Кстати, этот Витька рядом с нашим домом в канаве валяется, – вклинилась в разговор Наталья. – Простудится и воспаление легких заработает.
– Никогда! – решительно запротестовал нос Степы. – Витька – никогда! Это он до вас не дошел, сказать, что в дождь работать не будем. Сейчас немного отдохнет и переоденется. Ему же лучше – и в баню ходить не надо. Последний раз он валялся в канаве вчера, а последний раз болел – в три года. Дизентерией. За крышу, Танька, не волнуйся. Потечет и перестанет. Как сделаем, так и перестанет. Часам к трем распогодится. Вишь – ветер?
Домой вернулись успокоенные. В конце концов, можно и потерпеть. Усиливающийся ветер обещал разогнать тучи. К трем часам неуверенно выглянуло солнце. К четырем тучи окончательно разбрелись. К пяти заявился Монте-Витька и сказал, что Степа в хлам пьян и залезть на крышу не сможет. Рабочая неделя переносится на завтра.
– Как неделя? – встревожилась Татьяна. – Обещали же сделать за один день…
Граф был предельно вежлив, объясняя, что погода от них не зависит. Заметив опасные телодвижения со стороны Наташки, медленно приближавшейся с поленом в руке, быстро залез на чердак и ликвидировал протечки на кухне, подставив под дыры в крыше старые ведра и тазы. Прямо на чердаке.