Моя профессия вообще очень выгодная. У меня такая профессия, что я могу использовать ее и не будучи… в общем, не работая по специальности. Психологию можно применять на практике дома. А бывают невыгодные профессии – высшая математика, физика твердого тела, органическая химия, их нельзя дома применять на практике. Человек вышел замуж, ушел с работы, стал домобогаткой – и все, он уже профессиональный ноль. Или продавец в продовольственном отделе, что он может каждый день дома подавать на завтрак – яичницу, йогурты? Или человек, который проводил презентации кастрюль «Цептор», – он же не будет начинать каждое утро с презентации кастрюль самому себе и близким? Ну, еще один-два раза куда ни шло, а потом что?.. Андрей тоже находится в незавидном положении. У него деревообрабатывающий завод, разве это выгодная профессия? Он же не сможет перерабатывать дерево, если его завод вдруг куда-нибудь испарится…
Так что в сравнении с продавцом, физиком твердого тела, органическим химиком и деревообрабатывающим заводом мои дела весьма неплохи. Я могу применять психологию на практике дома. И остаться профессионалом.
…Андрей лежит, смотрит в потолок, наверняка думает о деревопереработке. Тогда я так:
– Знаешь что? Не знаешь? А я… а у меня… а у нас будет ребенок.
Честное слово, я не сумасшедшая, хотя все сумасшедшие утверждают, что они нормальные. Не знаю, почему я это сказала. Что будет ребенок. Просто хотела, чтобы он обрадовался до смерти или хотя бы удивился.
– Нет, – решительно сказал Андрей, – пока достаточно… Я вчера уже дал двести долларов.
Кого достаточно, на что двести долларов, кому двести долларов, может быть, у него вторая семья, а я не знала?
– Но… ребенок же будет, – вразумляющим тоном повторила я.
– Ну и что?.. Купи телячью отбивную, торт с вишнями, – сказал Андрей.
Зачем ребенку сразу же торт с вишнями, не говоря уж о телячьей отбивной?
– Ты что, не рад? – прошептала я.
– А чему я должен радоваться? – мрачно сказал Андрей. – Я видел Муру вчера вечером. Дал двести долларов на шляпку. Со вчерашних двухсот долларов я еще не соскучился.
Ах вот оно что. Андрей подумал, что «у нас будет ребенок» означает не беременность, а торт с вишнями и телячью отбивную. Подумал, что придет Мура. Про Андрея Андреича он не мог бы подумать «придет ребенок», потому что в три года люди еще живут дома. А Муре уже 19 лет, и она живет отдельно. Мы ее видим нечасто, очень редко, иногда даже не каждый день.
– Двести долларов на шляпку? А какую шляпку?
Андрей молча пожал плечами.
Молодец Мура, хорошая девочка, я только на минутку вышла, а она уже успела выпросить деньги на шляпку… Но зачем Муре шляпка? Вообще-то моя мама запрещает нам с Мурой и Андрюшечкой быть на солнце с голой головой. Но сентябрь в Питере не то чтобы очень жаркий.