– Ну и что! – сказала Маша, зато, можно баночкой играть. Можно мы ее на печку возьмем.
– Играйте! – сказал папа, и дал детишкам пустую жестяную коробку.
Баночка лежала на печке, и когда дети забирались туда, они открывали ее, и подбирали пальцем маленькие ледяные осколочки конфет, заодно вдыхали оставшийся там аромат. Но вскоре и осколочков не осталось, только запах.
– Буду класть туда платья для моей куклы, – сказала Маша.
– Нет, я буду в нее играть, я в нее своих солдатиков положу! – сказал Павлик, вырывая коробочку из ее рук.
– Нет, я, – заплакал Митя.
И стали они вырывать коробочку друг у друга и спорить, чья она будет. И тут маленький Митя сказал, – Я хочу писать!
Бабушка с мамой на минутку вышли из дома, им привезли заказанные продукты из рядов, и снимать с печки маленького Митю было не кому.
– Терпи, сейчас мама придет, – сказала Маша.
– Не могу терпеть, очень писать хочется! – заныл Митя. Ой, сейчас описаюсь!
– На тебе коробочку, писай, – догадалась Маша.
Митя в коробочку и пописал. И Павлик тоже. Потому что это было смешно. И очень удобно. Горшочек на печке. Но баночка была полна. Маша закрыла баночку крышкой и поставила к стенке.
– Потом скажу бабушке, – подумала Маша. – Она выльет.
– Ну, озорники вставайте, сейчас киселек гороховый есть будете. А потом мы с вами в церковь пойдем. Давайте слезайте с печки! – сказала мама, войдя в комнату.
* * *
Купола церкви блестели на солнце, и звон колоколов разливался по всей улице. Сегодня был день святого Николая. Люди крестились, перед входом, и чинно проходили внутрь. И Маша с братиками перекрестились тоже. В церкви было интересно, горели свечки, золото икон мерцало тусклым светом, лики святых смотрели на пришедших людей, и их поднятые пальцы предупреждали о грехе людей. Здесь были и старушки со старичками, они подолгу стояли около какой-нибудь иконы и молились, здесь были молодые, они быстро крестились, наклоняли голову и шли к другой иконе. Детишки смотрели на потолок, на иконостас, и старались подражать родителям. На лавочке сидели убогие и нищие. Их было много, и по дороге в церковь и мама с бабушкой подавали им денежку или давали баранки.
Прихожане толпились около икон, ставили свои свечки, подавали записки, и целовали иконы. Батюшка ходил между ними и подставлял руку для поцелуя и благословлял. Пел хор, и его голоса ажурно поднимались вверх к разрисованному куполу, и сладко пахло ладаном.
Маша посмотрела на икону Боженьки и вспомнила, что она недавно согрешила. Ведь она брала конфетки без разрешения.
– Мама, а бог все видит? – спросила она потихоньку.