Нравится Городкову участвовать в такой вот проверке, которая называется — «на качалке». Торпеду подняли на высокую станину, посылают ей импульсы, вроде от подводной лодки, да глядят, как она ищет, как у нее с чутьем, ну и как кусается. Ищет цепко, нашла скоро, разнесла в клочья. Что ни говори, знатная эта торпеда.
Вот уже третий год, как он на берегу командует торпедистами, и, все считают, командует неплохо. Любит Городков копаться в технике, уважают его матросы за это, а еще за то, что он и матросов любит, хоть и строг, требователен.
Юрия Городкова сызмальства считали прямодушным, справедливым и добрым. Позже, в училище, на службе, ему внушали: чтобы требовать крепче, надо дело свое знать до винтика. Только став старшим офицером, капитаном третьего ранга, наконец Городков почувствовал, что обрел оба этих первейших командирских качества. До этого он вволю наплавался на кораблях в должностях командиров «БЧ», а когда предложили стать старпомом — не пожелал: привязался к торпедам, мечтал идти по этой специальности. И тут как раз Николаенко предложил: «Иди ко мне торпеды готовить». Не долго думая, пошел. Техника интересная, да и Лиля обрадовалась. Уж больно мучительно переживала она разлуки, а последние годы они становились чаще, длиннее, тягостнее. Дважды возвращался, а дом пустой — Лиля в Ленинграде. Только ключ с запиской и вручала ему соседка, пряча жалостливые глаза. Теперь ничего. Хоть и мытарится с торпедами от зари до зари, но и дом неподалеку.
«Впервые собрался встретить Новый год с женой, так, пожалуйста, пурга заявилась!» — с огорчением вспоминал минувший вечер Городков. Однако сегодня ему кручиниться никак нельзя, сегодня ему надо готовить практические торпеды. Противолодочные, сложные, и ходить они будут довольно глубоко.
Торпеды разложены по цеху, рядом — приборы, пульты, стенды. Работа кипит. По душе она Городкову, сильно по душе. Недавно сдавал экзамены — первый класс подтвердил, надо обязательно мастером стать.
Все бы хорошо, да вот Самойленко… Заместитель. «Дальновидный» — дальше некуда! В училище показал какие-то необыкновенные задатки и с ходу попал в центральное учреждение. Потолкался там, пообтерся, понял, что козырей для карьеры маловато, и подался сюда, на Крайний Север. Желание как будто благое — молод, полон сил. Но здесь он так увлекся подготовкой в академию, что на службу и времени не остается. Городков ему уже высказал, как он смотрит на такую «космическую дальновидность». Поначалу помогло, теперь, видно, новая беседа требуется.
Да, нынче придется попотеть. И за практическими торпедами следи, и за боевыми следи, за всем следи. Практическими можно было бы заниматься Самойленко, но как на него станешь надеяться: вон, зажал в руках книжицу, сам вроде приборами интересуется, а губы шепчут что-то похожее на «дис из э тейбл». Нет, глаз да глаз всюду нужен. У Городкова так поставлено: кто бы чего ни сделал — только ему показывай. Пока не поглядит, пока не пощупает — не поверит, что сработано как надо. Так Рыбчевский учит; «Пока свой глаз не вставишь, ни за что не доверяй!» Вот он и «вставляет» свой глаз буквально во все, что делается в цехе. Оттого и результаты есть. В прошлом году отстрелялись почти без помарок. Одна маленькая помарочка, правда, была, однако такая маленькая, что даже строгая комиссия прошла мимо нее.